очень нудно 
9 
– Какого черта ты здесь болтаешься? – спросил лейтенант, подкрепив свой вопрос бранью. – Паршивый пес, что ты здесь делаешь? Если я еще раз поймаю тебя на палубе, я на неделю посажу тебя в кандалы!
Руфус Доуз, побледнев от гнева и унижения, хотел было оправдаться, но слова замерли у него на губах. Разве можно что-либо объяснить?
– Проваливай отсюда и заруби себе на носу, что я сказал! – крикнул ему Фрер и, сообразив, как это произошло, постарался запомнить имя провинившегося часового.
Отирая кровь с лица, арестант отвернулся и молча прошел через толстую дубовую дверь в свое логово.
Склонившись перед девушкой, Фрер смело взял ее руку в свою, но она ее отдернула, и глаза ее сверкнули.
– Подлец! – бросила она ему сердито. Стоявший рядом флегматичный солдат услышал это, и в его глазах промелькнул огонек. Фрер с досады закусил толстую губу, он намеревался проводить девушку в кают-компанию, но Сара Пэрфой, подхватив ошеломленную Сильвию, проскользнула в каюту своей госпожи и, презрительно рассмеявшись, захлопнула за собой дверь.
Глава 2
САРА ПЭРФОЙ
После того как орава арестантов была благополучно загнана в свое логово, где и расположилась ко сну в отведенном им милостью правительства пространстве из расчета по шестнадцать дюймов на человека, еще несколько урезанном небольшим размером корабля, маленькое общество собралось в кают-компании, где оно обычно приятно проводило вечера. Миссис Викерс, обладавшая поэтической и музыкальной натурой, пела под аккомпанемент гитары. Капитан Блант был веселый, немного грубоватый человек. Военный врач Пайн обожал рассказывать занимательные истории. Если Викерс казался временами скучноват, то Фрер был всегда оживлен. К тому же отличная сервировка стола, хорошие обеды, табак, вист, музыка и бренди способствовали тому, что душные вечера пролетали с такой быстротой, о которой не могли мечтать полулюди-полузвери, заключенные в арестантской, где они спали по шести человек на нарах длиною в пять футов и три дюйма. Однако в этот вечер общество в кают-компании скучало. Обед прошел вяло, и разговор не клеился.
Когда здесь появился старший помощник капитана Бест и занял свое место за столом, капитан обратился к нему с вопросом.
– Как там насчет бриза, Бест? – спросил его Блант.
– Никаких признаков, сэр.
– Что за несносный штиль, – сказала миссис Викерс и хихикнула. – И так уже целую неделю. Я не ошиблась, капитан Блант?
– Тринадцать дней, мэм, – буркнул Блант.
– Однажды у нас на борту «Гремучей змеи», у берегов Короманделя, вспыхнула чума, – бодренько начал Пайн.
Но капитан Блант поторопился перебить рассказчика, предложив Викерсу стаканчик вина.
– Спасибо, больше не могу, – отказался тот. – У меня ужасная головная боль.
– Головная боль? Хм, немудрено, неприятностей с этим народом не оберешься. Так перегружать корабль просто бессовестно. У нас на борту более двухсот душ, а место рассчитано только для половины.
– Более двухсот душ? Не может быть, – возразил Викерс. – Ведь это идет вразрез с Королевскими предписаниями…
– У нас на борту сто восемьдесят арестантов, пятьдесят солдат и тридцать человек команды. Да мы, еще с вами в этой кают-компании… Посчитайте, сколько всего человек? – Да, на этот раз несколько тесновато, – поддержал его Б ест.
– Но это же совсем неправильно, – с важным видом начал Викерс. – Это совершенно неправильно. Согласно Королевским предписаниям…
Для общества, собравшегося в кают-компании, разглагольствования Викерса казались еще более невыносимыми, чем бесконечные анекдоты Пайна, поэтому миссис Викерс поспешила изменить тему разговора.
– Скажите, мистер Фрер, вас не тяготит эта ужасная жизнь? – спросила она.
– Еще бы! Это не та жизнь, о которой я мечтал, – ответил Фрер, проведя веснушчатой рукой по жестким рыжим волосам. – Но я стараюсь извлечь из нее все, что возможно.
– Вы правы, – ответила миссис Викерс приглушенным голосом, как подобает говорить о несчастье, всем хорошо известном. – Внезапно лишиться такого состояния – это было для вас большим ударом!
– Да, разумеется, но самое нелепое заключается в том, что ровно через неделю после смерти дядюшки этот негодяй Ричард, которому досталось все состояние, отправился в Индию, и в день похорон мужа леди Дивайн получила от сына письмо, в котором он сообщал, что отплывает в Калькутту на корабле «Гидасп» и в Англию больше не вернется.
9 
