Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
179 
– Не понимаю, как ты можешь испытывать удовольствие от жестокости и горя. Мне боязно даже подумать об этом.
– У нас разные вкусы, моя дорогая, – бывало, отвечал он ей. – Куда ты, Дженкинс, запропастился! Черт бы тебя побрал, Дженкинс!
Вошел слуга из арестантов.
– Где книга записей о нарушениях?! Я приказал тебе всегда держать ее наготове! Почему ты не выполняешь моих приказаний, бездельник? Ты, наверно, трепал языком на кухне или…
– Осмелюсь доложить, сэр!
– Не возражать! Давай сюда книгу.
Открыв ее, он, водя пальцем по страницам, принялся комментировать записи о нарушениях дисциплины, за которые он завтра должен был вынести наказание.
– Мир-а-Сикх, курил трубку – хитрый индус!.. Бенджамен Пеллет, прятал в кармане сало. Майлс Бирн, еле тащился за всеми. Что ж, придется его подстегнуть! Томас Твист, курил и жег огонь. В. Барнес – не явился на перекличку; объяснение нарушителя – он в это время мылся. (Уж я его умою!) Джон Гетби, дерзость и неповиновение. Джон Ричард, не явился на перекличку и надерзил. Джеймс Хопкинс, грубил и сквернословил. Руфус Доуз нагло держал себя и отказался выйти на работу. Ага, попался! За тобой надо присматривать!.. Ты ведь любимчик этого пастора. Но я сломлю твой дух, не будь я Фрером… Сильвия!
– Да, Морис?
– Твой друг Доуз делает честь своим воспитателям.
– Что ты хочешь сказать?
– Что он чертов мерзавец и сукин сын… Ну, он у меня дождется!
– Морис, я просила тебя не употреблять таких выражений. Ты знаешь, я этого не переношу.
Холод и грусть были в се словах – она понимала всю тщетность упреков, но тем не менее не могла удержаться от них.
– Еще чего! Миледи не выносит, когда ее муж называет вещи своими именами. Скажите, какие телячьи нежности!
– Я не хотела тебя обидеть, – устало сказала она. – Ради бога, не будем ссориться.
Он ушел, сердито хлопнув дверью, а она продолжала сидеть, опустив усталые веки, тоскливо разглядывая узор на ковре. Вдруг она услышала чьи-то шаги, подняла глаза и увидела Норта. И вмиг лицо ее просияло.
– О, мистер Норт! Так неожиданно! Какими судьбами? Сегодня я вас не ждала. Вы, конечно, пообедаете с нами?
Не дожидаясь ответа, она позвонила в колокольчик. Мистер Норт обедает с нами. Поставьте для него прибор. А вы принесли мне книгу, которую я искала?
– Вот она, – сказал Норт, вручая ей томик «Графа Монте-Кристо». – Я вам завидую.
Она с жадностью схватила книгу и, пробежав глазами страницы, вопросительно взглянула на заглавный лист.
– Эта книга принадлежала моему предшественнику, – Сказал Норт, как бы отвечая на ее мысленный вопрос. – Вероятно, он был любителем французской литературы. Я нашел у него много французских романов.
– Я полагала, что священники французских романов не читают, – с улыбкой сказала Сильвия.
– Французские романы бывают разные, – возразил Норт. – Но глупцы путают хорошие романы с плохими. У меня был почтенный друг в Сиднее, он упрекал меня за чтение Рабле, а когда я спросил его, читал ли он сам Рабле, он ответил, что скорее отрежет себе руку, чем прикоснется к этой книжке. Недурной судья литературных достоинств книги!
– А эта книга хорошая?
– Это роман, и, по-моему, прекрасно написанный. В нем дается образ моряка, которого в тюрьме наставляет священник, и моряк, освободившись, возвращается в общество полноценным джентльменом и осуществляет задуманную им месть; образ великолепный.
– Нет, нет, не рассказывайте, – засмеялась она и тут же с женской непоследовательностью добавила: – Ну, а дальше, в чем там суть?
– Суть в том, что человек этот был невиновен и несправедливо осужден; каким-то чудом он вырвался из своего заточения, стал владельцем несметного богатства, перед которым, как говорит доктор Джонсон, «меркнут мечты скопидома», и отдал всю свою жизнь и все свое состояние делу возмездия.
– Ну и как – удалось?
– Удалось. Он отомстил всем врагам, кроме одного.
– И кто ж это был?
– Женщина. Жена его злейшего врага, и он пощадил ее, потому что любил.
Сильвия отвернулась.
– Должно быть, интересная книга, – холодно проговорила она.
Наступило неловкое молчание, и каждый боялся его нарушить. Норт закусил губу, точно сожалея о том, что сказал. Миссис Фрер постукивала туфелькой по полу и, наконец, подняв глаза и встретив взгляд священника, прикованный к ее лицу, поспешно встала и вышла навстречу своему супругу.
– Конечно, вы пообедаете с нами! – сказал Фрер, который, хотя и недолюбливал священника, был рад всякому, кто помог бы ему скоротать вечер.
179 
