110 
Наконец девушка подняла глаза и встретилась с его взглядом.
- Ты можешь присоединиться ко мне, любимая. Будет не так холодно, если вода покроет нас обоих, а ты прижмешься ко мне своей теплой обнаженной кожей.
Она ужасно этого хотела, но подумала о том, что придется показать свое изуродованное тело этому красавцу с твердыми мускулами, покрытыми великолепной золотистой кожей. Ее сердце упало, и она ощутила во рту горечь страха.
- Я не могу, - прошептала она, моля Эпону, чтобы он не отвернулся от нее и не отверг как трусиху.
- Тогда в следующий раз, любимая. Еще успеем. У нас будет много времени, - сказал он с нежным обещанием. - А пока лучше вымой мне волосы. Блохи - неважные помощники в деле ухаживания за дамой сердца.
Он опустился на колени, чтобы Бренна могла взять побольше мыльного камня и втереть его в густые волосы.
Девушка мыла его волосы, а он оттирал, увещевал и уговаривал хнычущего, корчащегося детеныша, пеняя на отсутствие у него хороших манер и благодарности. Знахарка смеялась над их проделками, старалась, чтобы мыло не попало Ку в глаза, и при этом пыталась не промокнуть окончательно.
Она не помнила, чтобы когда-нибудь была так счастлива.
- Пора ополоснуться, девочка моя, - сказал он детенышу.
Он крепко прижал рычащего волчонка к голой груди, встал, подмигнул Бренне сквозь мыльную пену и с криком нырнул в середину холодного озерца.
Бренна покачала головой. Он нырял, громко плещась, потом вышел на берег, чтобы обсохнуть. Все, что делал воин, было больше, чем просто жизнь. Кухулина окружала аура силы и обещания сделать невозможное. Бренна начинала верить, что это так, потому что невозможное случилось. Ее самое заветное, тщательно скрываемое желание осуществилось. Кухулин выбрал ее.
- Я проголодался, - сказал он, расстелил на лесной земле длинное сухое полотенце, схватил корзину и махнул Бренне, чтобы она присоединилась к нему.
- Ты возьми своего тощего волчонка. Я буду отвечать за еду.
Она вернула детеныша Кухулину, который поморщился, но спрятал его вместе с влажным полотенцем под свою чистую рубашку.
Бренна искоса поглядывала на то, как он поуютнее устраивал зверька, а сама выкладывала еду.
Самым строгим знахарским голосом она сказала:
- Теперь ты немного знаешь о том, что чувствует женщина, когда носит в своем теле ребенка в течение нескольких долгих лун.
Кухулин растянулся на боку, наконец-то умостив детеныша так, что тот перестал беспокойно вертеться и сонно уткнулся в него. После этого он обратил все свое внимание на Бренну.
- Ребенок, хм? Хочешь говорить о детях так скоро? - Парень почесал подбородок, словно размышляя. - Мама, конечно, обрадуется.
Бренна замерла с протянутым ему куском хлеба и ломтем сыра. Она чувствовала, как разгорается лицо, и понимала, что это привлечет еще большее внимание к уродливым шрамам. По давней привычке она опустила голову, чтобы волосы скрыли ее позор.
- Нет, Бренна! - Кухулин наклонился, взял ее пальцем за подбородок и нежно приподнял лицо. - Не прячься от меня.
- Дело не в этом. Я… я только… - Она замолчала, встретив его спокойный взгляд, глубоко вздохнула и решила сказать ему правду: - Я очень уродлива, когда краснею. Мне не хотелось, чтобы ты видел меня такой.
Тогда Кухулин сделал нечто совершенно неожиданное. Он не стал банально пытаться прикрыть неловкость момента или говорить, что она ошибается, просто наклонился к ней ближе и прижал свои губы к ее. Поцелуй был нежным. Рука Ку скользнула от подбородка к затылку девушки. Он сильнее прижался к ее рту, чтобы постепенно сделать поцелуй глубоким. Бренна не думала о том, что его рука лежит на травмированной стороне ее шеи. Она забыла о том, как пылает ее лицо, перестала убеждать себя в том, что не может выполнить его желание. Девушка просто закрыла глаза и прижалась к нему. Когда они, наконец, оторвались друг от друга, оба едва дышали. Кухулин смотрел на нее глазами, полными страсти.
- Мне нравится твой румянец. - Его голос был хриплым. - Он напоминает мне о том, что нервничаю не только я.
- Не только ты, - согласилась она, с трудом сдерживаясь, чтобы не захихикать.
- Можешь пообещать мне кое-что, Бренна?
Она кивнула, думая о том, что вряд ли сможет хоть в чем-то отказать этому мужчине.
- Пообещай мне, что ты больше не будешь отворачиваться или прятаться от меня, станешь верить, что я не обижу тебя.
110 
