Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
92 
За спиной Сварога потрясенно выругался Пэвер. «Серебряный удар», влекомый движущейся водой, плавно начал скользить в сторону исполинской воронки… Все закончилось очень быстро, Сварог, наконец немного пришедший в себя, догадался включить «третий глаз» – и успел увидеть самый конец. Разумеется, это была магия. Он увидел, как бешено вращающийся столб неяркого розоватого света, раскрутив водоворот до нужной скорости, неторопливо вытягивается из воды, сморщивается, усыхает – и возвращается к хозяину, к шхуне «Путь», виднеющейся неподалеку и тоже окутанной розоватым светом… Кошмарный омут, всосав в себя гидернийские броненосцы, замедлил свой стремительный бег и исчез. Вместе с вражескими кораблями…
– Что это было? – шепотом спросил Олес, тоже выскочивший на палубу.
Сварог пожал плечами, не отрывая взгляда от того места в океане, где только что маневрировали броненосцы.
– Это меня поблагодарили за одну услугу, – ответил он. – Где наблюдающий? Наблюдающего на мостик, я хочу подать сигнал на шхуну. А потом буду принимать доклады по состоянию корабля. – Он оглядел свою банду и едва заметно улыбнулся: – Ну, чего встали, охламоны? По местам. Мы победили. Но еще не приехали.
Глава четырнадцатая
Его прощальный поклон
– Мы здесь, – сказал Кулк. Его правый глаз заплывал багровым, багрянец окаймляла чернота. Тоурантец то и дело шумно всасывал кровь, набегающую из дупла выбитого зуба.
Прежде чем засесть за карты, юный штурман с лихим прошлым, расстегнув куртку, тщательно вытер руки об исподнюю рубаху. Перепачканное копотью лицо его не волновало, лицом бумаг не касаться.
– Мы здесь, – повторил Кулк и кончиком карандаша показал на ничем не отмеченную точку на пластиковом поле карты Ваграна.
Они отклонились от идеального маршрута кабелота на три и сейчас пребывали вне переплетений разноцветных линий, вне синих эллипсов и красных кружков, вне заштрихованных квадратов и прочих обозначений, нанесенных на карту. Они находились на свободной воде. И эту воду зачерпывали продырявленными бортами. По этой воде еле чапали на последней уцелевшей паровой машине, которая лишь усердием измотанных кочегаров держала предельное давление в котлах и хоть как-то толкала вперед броненосную махину. Но куда толкала, зачем? Надежда вдруг разглядеть на горизонте кромку спасительной земли или на худой конец флот какого-нибудь Шадтага и подсесть на его суда пассажирами в обмен на легендарную карту была хиловата. Хиловата – это если выражаться крайне сдержанно. Тем более хиловата, если двигаться наугад. Тем более на карте Ваграна ничего обнадеживающего поблизости не отмечено, например островка с намалеванной посередке пальмой. Чертова шхуна «Путь», сделав свое дело, растворилась на горизонте – даже не попрощались, сволочи… хотя и благородные, надо признать, сволочи, выполнили обещание… Пэйла, кажется, говорила, что они еще встретятся? Ну, если так, то Сварог выскажет ей в лицо много всего интересного. А сейчас не до того. Помогли – и спасибо.
– Какие будут мнения? – Сварог поинтересовался мнением у трех человек, не считая рулевого Дикса, хмуро обступивших столик с картами.
– У нас остались шлюпки, – готовое мнение сразу нашлось только у Кулка. – Весь экипаж на них не поместится, будем тянуть жребий. Однажды Однорукий Ло напоролся на шершавую банку, так называют отмели, на которые базальтовые скаты стаскивают рыбьи кости, крабьи и черепашьи панцири, человеческие скелеты и белые камни, принимаемые скатами за кости. Бригантина Однорукого Ло пропорола днище. Ло пересадил своих псов в шлюпки. Они болтались по волнам около недели, когда вдруг попали в течение, и оно вынесло их к Атару.
– Они влипли пусть и далеко от земли, но все же в досягаемости земли, – сказал дож Тольго, сжимая зубами потухшую трубку. – Здесь же на тысячи кабелотов вокруг одна вода. Если не считать островов, которые где-то блуждают. Но не гоняться же, в самом деле, за призраками. В равной степени тогда можно уповать на появление Пенной Мамы. – Дож-боцман упрятал трубку в карман. – Я пошел к своим парням. Чувствую, уже может расползаться отчаянье. Дескать, на кой нужно качать воду, расходуя последние силы, когда конец неотвратим. Пойду напоминать про честь семей, про мужское самолюбие и хваленую стойкость клаустонцев. Да и по паре тумаков там кто-то уже наверняка успел соскучиться.
Было видно, что тем самым Тольго намерен приободрить и сам себя.
92 
