очень нудно 
141 
Простонав сквозь зубы от бессильной ярости, он увидел в ее глазах холодное торжество.
– Ну что ж… – произнес он зло. – Что ж… Мы отвезем вас в Париж, к королевским судьям…
– Вот как? – выгнула она бровь. – И в чем же вы, господа, намерены меня обвинить?
– Вы отравили столько людей…
– Да ну? – улыбнулась Констанция. – И у вас, конечно же, есть почтенные, внушающие доверие свидетели, самолично видевшие, как я кого-то травила? Нет, в самом деле? А вот мне отчего-то думается, что таких свидетелей у вас нет…
– Вы похитили Анну Винтер…
– Я? – ее взгляд был безмятежен. – А кто меня там видел?
– Вы держали ее под замком…
– Не я, а эти омерзительные монахини.
– Вы отравили ее…
– Кто это видел? Господа, вам следует хорошенько подумать, прежде чем ставить меня перед судьями, иначе вы рискуете изрядно оскандалиться и, чего доброго, сами окажетесь перед судом за клевету. – Она медленным движением достала спрятанный на груди свернутый в трубку лист бумаги, уже знакомый д’Артаньяну. – Прочесть вам, что здесь написано, или вы помните и так?
– Помню, – глухо сказал д’Артаньян. – Еще как помню…
– В таком случае, господа, вам следует убраться…
– Подождите! – вскричал д’Артаньян. – Есть еще двоеженство, граф все расскажет…
– Бог ты мой! – наигранно вздохнула она. – Прошло десять лет, кроме графа, не осталось ни одного свидетеля, все перемерли, и кто докажет теперь, что это не сам граф в приступе безумия выгнал меня однажды из дома? У него бывали иногда приступы наследственного безумия, ничего удивительного, что я боялась возвращаться и вынуждена была скитаться столько лет под чужим именем, опасаясь его мести…
– Замолчите, д’Артаньян, – произнес Рошфор глухо, отрешенно. – Вы уже должны понять выбранную ею тактику защиты…
– Разве эта тактика плоха? – живо воскликнула Констанция. – Ручаюсь, что при полном отсутствии свидетелей и с помощью королевы мне удастся очиститься от любой напраслины, которую вам будет угодно на меня возвести…
– Есть еще суд божий, – тем же отрешенным голосом проговорил Рошфор. – Вы о нем не подумали?
– Ну что же, уповайте на то, что он меня когда-нибудь покарает. Посмотрим…
– Вы не поняли, Камилла, – сказал Рошфор, медленно приближаясь к ней. – Я говорю о суде божьем, который состоится здесь и сейчас…
Резким, неожиданным движением он сорвал с ее пальца большой старинный перстень и отступил назад. Осмотрев драгоценность, удовлетворенно кивнул:
– Ну да, конечно.. Запасы еще велики… Ви– дите?
Д’Артаньян кивнул. Под пальцами Рошфора, отыскавшими крохотный шпенек, камень сдвинулся в сторону, и открылось углубление, заполненное мельчайшим зеленоватым порошком. Опасаясь дышать в ту сторону, чтобы яд не разлетелся по комнате, граф вернул камень на место. Сказал уве– ренно:
– Д’Артаньян, наблюдайте за ней, чтобы не сбежала, часом…
Он отошел к столу, где на подносе стоял нетронутый обед, заслоняя поднос спиной, недолго повозился там. Звякнуло стекло, забулькало вино. Потом стало тихо. Рошфор, опершись руками о столешницу, сосредоточенно ждал чего-то. Наконец он обернулся, держа в обеих руках два бокала, до краев наполненных прозрачно-алым бургундским.
– Вот и наступил суд божий, сударыня, – сказал он невозмутимо. – Вы прекрасно знаете, что ваш яд растворяется в любой жидкости, не оставив видимого осадка или другого следа. В одном бокале – отравленное вино, в другом – обычное. Вам предоставляется полное право выбрать себе один из них и выпить, не обязательно до конца, я не столь скрупулезен…
Она отпрянула, ее глаза расширились:
– Вы с ума сошли? Я не буду…
– Будете, – сказал Рошфор спокойно и даже чуть грустно. Он поставил бокалы на стол, вынул из ножен шпагу и, вытянув руку, упер острие в ямочку под ключицей Констанции. Его рука нисколечко не дрожала. – Клянусь богом, клянусь всем, что для меня свято: если вы не станете пить, я проткну вас этой шпагой. У д’Артаньяна не поднимается на вас рука, а вот у меня, милая супруга, поднимется… Я ударю вас не в сердце, не рассчитывайте, я нанесу вам пару-тройку ударов в живот. В таких случаях, поверьте многолетнему участнику дуэлей и битв, человек умирает далеко не сразу, а долго и мучительно от загнивания воспаленных кишок… Это не самая приятная смерть, уверяю вас… Поторопитесь. Я считаю про себя до десяти, потом начну колоть…
141 
