Последние отзывы

  73  

Его явно везли для «беседы». С кем?

Что касается темы предстоящего «собеседования», то здесь ошибиться было нельзя - следует продолжение истории с похищением дочери Чвыкова. А вот кто его повязал - это уже загадка. Неужели люди Мясника?

От этой мысли Рею стало не по себе. Он вспомнил Татарина и сокрушенно вздохнул: надо было кончить бандитов, которые шли по его следу, и закопать их где-нибудь в лесу. А он проявил слабодушие. Тоже мне… гуманист хренов!

Рей мысленно обругал себя разными нехорошими словами.

И тут же осадил свой кровожадный порыв. Даже во время службы в Иностранном легионе он никогда не позволял себе лишнего по этой части.

Да, Рею приходилось стрелять в людей и убивать их, но все это он делал по необходимости и чаще всего для защиты собственной жизни. Поэтому хладнокровная расправа, пусть и с подонками, ему претила.

Что ж, подумал он уже стоически, придется как-то выкручиваться из сложившейся ситуации. Хотя в глубине души Рей понимал, что, скорее всего, это последняя поездка в его жизни. Мафиози своих жертв так просто не отпускают…

Машина въехала во двор, и металлические ворота, украшенные литыми металлическими финтифлюшками, с лязгом закрылись. И как раз в этот момент Рей наконец сообразил куда его привезли.

Добротный трехэтажный особняк, скрытый от нескромных глаз за высоченным забором, находился в Цыганской слободке. Это была самая, что ни есть, дальняя городская окраина.

Здесь и впрямь проживали цыгане. Их было немного, но цыганские дома, большей частью кирпичные, поражали воображение нечаянно забредшего сюда человека своими циклопическими размерами и невообразимой архитектурой, являвшей собой дикую смесь Запада и Востока.

Когда-то, в эпоху генсека Никиты Хрущева, который своим указом привязал вольное цыганское племя, вечных бродяг, к земле, слободка напоминала улей. Немного погоревав о своих утраченных вольностях, предприимчивые цыгане быстро сообразили, что гаданием и мелким воровством в городских условиях им не прокормиться, и открыли подпольную типографию, где штамповали фальшивые купюры достоинством в пятьдесят рублей.

В отличие от нынешних времен, спецслужбы тогда работали достаточно эффективно, и этот цыганский «бизнес» просуществовал недолго. Спустя год часть «умельцев» отправили по этапу в лагеря, а другие, своровав у колхозников лошадей и брички, снова отправились скитаться по необъятным просторам страны Советов.

В общем, в слободке цыганских душ осталось всего ничего - не более сотни. Наверное, это были самые бедные и ленивые. Так они и влачили свое нищенское существование до развала СССР и начала «демократизации» страны.

Новые времена всеобщего бардака, когда потерявшие свои сбережения, а с ним и остатки здравого смысла, люди начали пускаться во все тяжкие, внесли в монотонную и скучную жизнь Цыганской слободки свежую струю.

Сначала - когда «меченый» Горби придумал дурацкий «сухой закон» - цыгане занимались самогоноварением и спекуляцией дефицитными шмотками, а потом, поднакопив деньжат, стали приторговывать и наркотой.

Этот бизнес оказался насколько доходным, что уже к концу двадцатого века цыганский плебс раскатывал по городу не на старых клячах, запряженных в дрожки, а на новеньких «мерсах» с не мерянным количеством лошадиных сил.

Тогда же начался и строительный бум. Цыганские виллы росли, как грибы после дождя. Никто из власть имущих не спрашивал, на какие шиши они возводились, и почему городская молодежь устраивала по вечерам настоящее паломничество в Цыганскую слободку. Прикормленные цыганами продажные менты заезжали сюда разве что за данью.

Что касается других жителей слободки, которым не повезло родиться цыганами, то они по-прежнему ютились в ветхих домиках, которые вросли почти по окна в землю, и лишь немногие из них могли позволить себе современный коттедж, сравнимый по своему внешнему виду с постройками в стиле цыганского «барокко»…

Рея грубо вытащили из машины, и повели в дом. Вернее, в подвал дома. Он оказался весьма просторным и ярко освещенным. Вдоль одной стены подвала возлежали на специальных подставках пузатые винные бочки, а вдоль другой высились стеллажи с бутылками.

«Шикарно живет. Очень даже не бедно…»,- мельком подумал о хозяине дома Рей. Он заметил на стеллажах запыленные бутылки с весьма дорогими французскими винами, которые считались коллекционными.

Его усадили на стул, который принес кто-то из охранников, встретивших Рея и иже с ним на пороге дома, и оставили под надзором скучающего «быка», обладателя круглого детского лица с пухлыми розовыми щеками. Выражение детскости портили лишь глаза - маленькие, невыразительные и злобные как у гиены, у которой отобрали кусок тухлого мяса.

  73