95 
— Эдди, я хочу еще того чудесного шампанского!
— Конечно, конечно, — промурлыкал Эдди, подводя Артемиду к креслу.
Памела наблюдала, как большой мужчина кудахтал и хлопотал вокруг богини, словно огролинская наседка. Аполлон стоял напротив них по другую сторону стола. Памела ощущала на себе его взгляд. Она сморгнула слезы, навернувшиеся на глаза, расправила плечи, надела на лицо профессиональную улыбку и подошла к маленькой компании. Эдди, конечно же, настоял, чтобы она села рядом с Фебусом. К счастью, как только Памела опустилась в кресло, вокруг стола засуетилась целая толпа официантов.
Эдди назвал ужин незатейливым, и Памела задумалась, что же он тогда считает экстравагантным. Блюда не подавались по очереди, как можно было ожидать на дорогом курорте; Эдди распорядился, чтобы все принесли сразу. Салат из полевых растений, неведомые свежие грибы и гроздья крошечных алых помидоров были уложены так, что походили на птичье гнездо. Паста в форме бабочек была просто божественной, она пахла чесноком и белым вином. Толстые ломти форели были зажарены безупречно, как и длинные ломтики цукини, посыпанные тающим прованским сыром, молотым перцем и морской солью. И внимательные официанты то и дело подливали в бокалы ледяное шампанское.
Все было невероятно вкусно, и Памела наконец расслабилась, а Эдди и Аполлон снова принялись обсуждать банные традиции Древнего Рима. Вообще-то Памелу всерьез заинтересовали живые подробности, которые Аполлон рассказывал о мире, предположительно давно исчезнувшем.
— Так посещение бань действительно стало чем-то вроде проявления общественной активности? — спросила она, усердно жуя форель.
Аполлон кивнул.
— Да, не смотрите на это как на простое купание. Купальный комплекс включал в себя и залы для спортивных упражнений, и массажистов, парикмахеров, рестораны, магазины и библиотеки. Это было место встреч; там можно было узнать все городские новости. Чуть в стороне находились и кабинеты, где обсуждали дела, о которых не следовало знать посторонним. Говорят, что даже сами боги нередко заглядывали в римские бани, чтобы услышать последние сплетни.
— Ха! Может, и заговорщики, убившие Цезаря, тоже собирались в римских банях? — спросил Эдди.
Артемида фыркнула.
— Цезарь! Одной из множества его ошибок было то, что он провозгласил себя богом. Ему следовало послушаться жену. Кальпурния его предостерегала. Рим слишком часто игнорировал голоса женщин, — сердито закончила она.
Глаза Эдди широко распахнулись.
— Я понял, милая! Я размышлял об этом с того самого момента, как увидел тебя. Что-то было не так… не совсем правильно, и теперь я понял, в чем дело! Никакая ты не Диана, но только теперь я знаю твое настоящее имя.
Артемида вскинула золотистые брови и отщипнула немножко от второй порции форели.
— Вот как?
— Да! Ты слишком огненное существо, чтобы быть бледной, неземной Дианой. Ты — пламя и искры, это совсем не похоже на свет полной луны. В тебе скрывается природа охотницы. Завтра мы выбросим к черту ту глупую вазу, которую ты держала сегодня, и заменим ее луком и колчаном со стрелами. Кротость Дианы нам не нужна, вместо нее появится богиня Артемида!
Памела подавилась, и официант поспешно подал ей стакан воды. Откашливаясь, она осторожно бросила удивленный взгляд на Аполлона, но Эдди еще не все сказал. Он прижал руку к сердцу и низким, гулким баритоном начал речитатив, то возвышая голос, то гудя почти басом:
- Я воспеваю золотое копье Артемиды,
- любящей шум охоты,
- Пускающей в оленей дождь стрел.
- Она наслаждается погоней,
- Когда натягивает тетиву своего лука,
- чтобы выпустить смертоносную стрелу.
- У нее сильное сердце; она скитается по лесам,
- убивая множество диких тварей.
Когда Эдди запел, Артемида перестала жевать. Богиня уставилась на него с откровенным изумлением. Большой человек помолчал немного, потом махнул рукой негромко игравшим музыкантам. Они умолкли, но когда Эдди снова запел, арфистка подхватила мелодию его песни, и волшебные звуки живых струн стали сопровождать певца.
- Но когда пускающая стрелы богиня насладится охотой
- И опустит свой туго натянутый лук, она
- отправляется в огромный дом своего брата,
- Фебуса-Аполлона, в сияющие славой Дельфы…
Эдди кивком указал на Аполлона, и тот царственно вскинул голову, признавая истинность произнесенных слов.
95 
