54 
Он кивком указал на большеголового Аполлона.
— Ой, нет! — рассмеялась Памела. — С тем ты не имеешь ничего общего.
Аполлон хихикнул, оценив иронию ситуации.
— Если будешь носить эту монетку, ты сможешь думать об Аполлоне как о своем личном, собственном боге, — продолжил он уговаривать Памелу. — Аполлон станет твоим талисманом. И возможно, бог света поможет тебе решить все недоразумения с заказчиком и как-то разобраться с его странной просьбой.
Памела переводила взгляд с монеты на Фебуса, с Фебуса на монету… она уже готова была сказать: «Нет, спасибо». Но продолжала колебаться. Что, собственно, такого уж плохого в том, чтобы принять какой-то подарок от красивого мужчины? Ладно, конечно же, она ни на секунду не поверила, что цепочка ему и вправду ничего не стоила, но… он ведь врач. Так что вполне мог позволить себе такое. К тому же совпадение выглядело действительно любопытным: они только что говорили об Аполлоне, боге, который якобы полюбил простую смертную женщину. И это было глупо, и романтично, и не в ее характере…
— Спасибо, Фебус. Я ее возьму.
Прежде чем Памела успела бы передумать, Аполлон встал и обошел столик, чтобы надеть цепочку на длинную стройную шею девушки и застегнуть сзади. Но сначала он положил цепочку себе на ладонь и сосредоточил всю огромную силу бессмертного на маленьком кусочке золота.
— Пусть она принесет тебе все, что представляет собой Аполлон: свет и правду, музыку и поэзию, и прежде всего исцеление. — И надел цепочку на шею Памелы.
— Как это прекрасно прозвучало…
Памела подняла голову и посмотрела на Аполлона, касаясь цепочки. Она почти могла поклясться, что кожей ощутила исходящее от нее тепло.
Аполлон улыбнулся и наклонился, чтобы коснуться губами ее губ. Он предполагал, что это будет не более чем короткий нежный поцелуй, однако губы Памелы раскрылись навстречу ему, а ее рука прижалась к его груди. И Аполлон поцеловал ее крепче. Какими же сладкими и мягкими были ее губы… Ему хотелось по-настоящему оценить вкус Памелы, всей ее, целиком… Он хотел…
— Э-э… прошу прощения…
Голос официанта развеял красный туман страсти, охватившей Аполлона. Бог угрожающе рыкнул на незадачливого слугу, и тот поспешно отступил назад.
— Простите, сэр. Просто тут уж очень народу много собралось, и я пытался пройти вокруг вашего столика…
— Найди другую дорогу! — гневно бросил Аполлон.
Слуга кивнул и поспешно удалился. Когда же Аполлон снова повернулся к Памеле, то увидел, что ее лицо пылает, а ладони прижаты к щекам.
— Просто поверить не могу. Позволить такое на публике… я ведь вполне трезвый взрослый человек!
— Так давай найдем местечко поукромнее, — предложил он, поглаживая ее руку, прижатую к горящей щеке.
Памела открыла рот, посмотрела на него, пробормотала что-то неразборчивое, снова закрыла рот и посмотрела на часы.
— Ох, черт бы все побрал! — вскрикнула она.
— Что случилось?
— Уже почти девять! — Памела схватила свою маленькую золотую сумочку и вскочила из-за стола. — Боже, боже… Я совсем забыла! Как тут пройти к переднему фасаду «Дворца Цезаря»?
Аполлон показал направление, пытаясь понять, что случилось с девушкой. Она уже бросилась было прочь, потом остановилась, глубоко вздохнула и вернулась к нему. И прежде чем заговорить, провела ладонью по своим коротким волосам.
— Прости, пожалуйста. Это совсем на меня не похоже — поцеловать тебя вот так, на глазах у окружающих. — Она снова покраснела, вспомнив, что именно ощутила, коснувшись языком его языка в ответ на его страсть. — Я как будто опьянела. А потом вдруг вспомнила, что достала для нас билеты на одно представление, и оно начинается…
Памела снова посмотрела на часы.
— Через пятнадцать минут! Вот я и бросилась бежать, как последняя идиотка. При этом без тебя!
И вообще ни о чем не думая, мысленно добавила она.
— Представление? — переспросил он.
— Да, оно называется «Зуманити». Это… говорят, оно эротическое, но со вкусом. — Памела быстро отвела взгляд. — Его ставили те же самые люди, которые ставят спектакли Цирка дю Солей.
Когда она наконец снова посмотрела ему в глаза, то увидела в них улыбку.
— Эротический солнечный цирк? Фантастика! — Аполлон взял ее под руку. — Нам лучше поспешить.
Глава четырнадцатая
Аполлон поверить не мог, что артисты шоу «Зуманити» — простые смертные. Женщины двигались с грацией и соблазнительностью нимф. У всех мужчин были прекрасные тела и лица. А музыка! Музыка была просто неземной. Она звучала безупречным фоном к параду чувственности, представленному на сцене и над ней. Билетер проводил их с Памелой на уютные места на балконе, на обитый роскошной тканью диванчик. Когда они пришли, представление уже началось. В центре круглой сцены они увидели огромный стеклянный сосуд, похожий на винный бокал, наполненный водой. Внутри бокала плавали две вполне зрелые девушки, одетые лишь в узенькие полоски на бедрах, причем ткань была телесного цвета. В пульсирующем ритме музыки девушки выгибались в воде, освещенные прожекторами, и это был танец невинного соблазна, изображающий пробуждение чисто женской страсти и желания. Хотя золотого бога гораздо больше интересовала женщина, сидевшая рядом с ним, его тело одобрительно откликалось на необычный танец. Аполлон искоса посмотрел на Памелу, оценивая ее реакцию. Она смотрела на сцену округлившимися глазами. Когда танец закончился, она энергично зааплодировала. Потом отвернулась от сцены и заметила, что Аполлон наблюдает за ней. И ее уже порозовевшие щеки вспыхнули еще ярче.
54 
