31 
— Памела… — Фебус взял ее руку в ладони. — Вам незачем меня бояться.
Он заглянул ей в глаза и увидел там нерешительность. Ему стало больно при мысли, что девушка не доверяет ему. Если бы только она знала, кто он таков!
Аполлон быстро отбросил эту мимолетную мысль. Если бы она знала, кто он таков, она бы знала и о его прошлом, о том, что он соблазнил бесчисленное множество женщин. Она бы наверняка отвернулась от него. И он был бы не вправе винить ее за это. Но она думала, что он простой смертный целитель. Аполлон решительно стиснул зубы. Ему очень хотелось, чтобы на этот раз все было по-другому. На этот раз все и будет по-другому… он этого добьется.
Аполлон заговорил, не успев как следует подумать:
— Я никогда не причиню вам вреда и никому не позволю ничего подобного. Σou δίυω τον όρκo μου.
Непонятные слова как будто повисли в воздухе вокруг них, и на мгновение Памела вообразила, что они окрашены в чистый золотой цвет. Потом она моргнула, и картинка развеялась, как легкий дымок на ветру.
— Что вы сказали? — спросила она.
— Я сказал, что клянусь вам. На моей родине клятва — священна, и нарушить ее может лишь тот, кто лишен чести.
Его слова тронули Памелу, но еще больше поразил ее он сам. Его физическая привлекательность была очевидна, но Памелу притягивало нечто большее, чем красота его тела. Было в нем нечто такое, что проникало в самую душу, нечто знакомое… Сердце Памелы так и подпрыгнуло в груди, когда она поняла: она видит в нем саму себя. В его глазах она замечала отражение того, что таила в себе долгие годы, желая иного, особенного… понимая недостижимость своей мечты.
— Но почему бы вам не провести время с какой-нибудь милой женщиной, вместо того чтобы приглашать на прогулку незнакомую особу?
Его улыбка была подобна рассвету, прогоняющему ночную тьму.
— Я и стою перед милой женщиной. Я рядом с вами.
Памела вздохнула и снова взяла его под руку.
— Тогда, полагаю, у меня просто нет выбора. Придется идти с вами к фонтанам.
— Верно, — согласился он, шагая вперед. — Но я не думаю, что другое решение было бы мудрым.
— Ну… чтобы вы знали: я рассчитываю на эту вашу клятву.
Он снова улыбнулся ей.
— Я о другом и не думал, Памела.
Глава восьмая
Они шли рядышком через торговую зону к главному входу во «Дворец Цезаря». И по пути Памела невольно отмечала, какое внимание привлекает Фебус; это было слишком, до тошноты очевидно. Женщины просто не могли отвести от него глаз. Но она заметила и еще кое-что: Фебус совершенно не смотрел на других женщин. Он не улыбался им. Его глаза не искали «случайных» взглядов тут и там.
Он просто шел не спеша, подстраиваясь под короткий шаг Памелы. И внимательно прислушивался ко всему, что она говорила. Его ответы были и остроумными, и интересными. И ему нравилось глазеть на витрины. Действительно нравилось. Хотя он не задерживался перед ними и не предлагал зайти внутрь, но в то же время и не скрывал любопытства.
Он наслаждался окружающим.
От этой мысли Памела протрезвела. Или, может быть, она была на самом деле оглушительно пьяна и до сих пор находилась в «Забытом погребке» и, сидя на стуле, погрузилась в дурной сон.
Нет, поправила себя Памела. Все это не может быть галлюцинацией.
А может, он голубой? Памела искоса глянула на спутника, увидела его синие глаза и соблазнительно улыбнулась. Он ответил ей улыбкой настолько привлекательной и теплой, что невозможно было предположить, что он не гетеросексуал. Нет. Он определенно не гей… Тогда что с ним не в порядке? Должно же быть что-то…
— Вы женаты? — внезапно спросила Памела.
Золотистые брови сдвинулись.
— Нет. Я никогда не был женат.
— Ну а как насчет подружки или чего-то в этом роде?
— Не имею.
— Так вы совершенно свободны?
— Да, — решительно ответил он.
Ну, по крайней мере, проблема не в этом. Во всяком случае, теоретически.
Фебус мягким движением остановил Памелу перед магазином, над которым значилось: «Джей Стронгуотер»; в витрине были выставлены рамы для картин, инкрустированные драгоценными камнями.
— Воистину блестящая работа, — задумчиво произнес Фебус. — Этот мастеровой обладает необычайным талантом.
— Да, они великолепны, — согласилась Памела.
Присмотревшись, она увидела ценник на одной из самых маленьких рамочек. — Четыреста пятьдесят долларов! За крохотную рамку для картинки! Не думаю, что они уж настолько хороши.
31 
