Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
68 
– Нет, – сказала Марина чистосердечно.
О пресловутой бане она до сих пор только читала. Оказалось, все в точности так, как на рисунках: примитивная печь, от которой исходит удушливый жар, все вокруг деревянное, крохотное окошко, какие-то небольшие бочки, веники...
Татьяна проворно зажгла экзотический светильник – фитиль горел внутри высокой, причудливой стеклянной трубки, укрепленной на прозрачном резервуаре с какой-то жидкостью.
– Раздевайся, не стесняйся. Я тебе потом принесу платье. Ты как, хочешь попариться по-нашему, с вениками?
Проворно раздевшись, Марина улучила момент и опустила в сапожок нож, в другой – паспорт и рулончик денег. Сказала:
– По-вашему – это когда вениками друг друга лупят? Я читала... Нет, спасибо, я просто помоюсь. И сапожки пусть останутся, ладно? Они дорогие и не испортились совершенно, я к ним привыкла...
– Да пожалуйста! – пожала плечами Татьяна и подхватила ее грязную одежду. – Может, тебе спинку потереть?
Окинув ее быстрым взглядом, Марина подумала: при другом раскладе я бы тебе сама потерла спинку, черноглазая, и обстоятельно! Но не станешь приставать с подобными намеками к супруге гостеприимного хозяина, здешнего владетельного барона! Обидится, чего доброго, собаками затравит, как среди приличных феодалов испокон веков положено... А жаль, симпатичная туземочка, так и подмывает заняться ее сексуальным воспитанием...
– Нет, спасибо, – сказала Марина. – Сама справлюсь.
– Ну, мойся...
Татьяна вышла, тщательно притворив за собой дверь, и Марина осталась в полном одиночестве, уселась на теплую широкую лавку, перевела дух. Пока что все складывалось неплохо, и от террористов смылась, и военные всего в полусотне километров, и гостеприимство оказывает не хозяин вонючей хижины, а местный барон...
Слышно было, как на обширном дворе лениво побрехивают собаки, как где-то неподалеку всхрапывают кони. Оглядев тускло освещенную баню, Марина помотала головой, усмехнулась тихонько:
– Романтика, блядь, экзотика, на хрен...
Разобраться во всем этом хозяйстве особого труда не составило. Приятно пахнущая полужидкая субстанция в широкогорлом стеклянном сосуде – определенно мыло. Где горячая вода, где холодная, сразу ясно, стоит только пальцем попробовать. Дальше совсем просто...
Она вымыла волосы, вымылась сама, неторопливо, старательно. Вытираться оказалось нечем, но она обсохла и так, сидя на сырой широкой лавке. Татьяна что-то задерживалась, приходилось ждать, вряд ли в здешней глуши поймут, если она отправится в дом голышом разыскивать хозяйку, при здешних патриархальных нравах... Куда она запропастилась? После этой экзотической бани так и тянет опрокинуть стаканчик чего-нибудь крепкого. Может, в том шкафчике на стене найдется? Туда Марина еще не заглядывала. Согласно справочному материалу, русские пьют и после бани, и в самой бане.
Марина подошла к шкафчику. Ничего интересного там не оказалось – никакой выпивки, одни гребешки и флаконы с местными духами, надо полагать, принадлежащие хозяйке.
Когда за ее спиной стукнула распахнутая дверь, Марина моментально обернулась и старательно взвизгнула, заслоняясь руками, как и подобало воспитанной городской девушке, оказавшейся совершенно обнаженной перед четырьмя мужчинами, атаманом и его людьми. В полном соответствии с принятой на себя ролью возмущенно вскрикнула:
– Вы с ума сошли! Убирайтесь!
Ее негодование вызвало лишь дружный хохот. Она так и стояла у влажной бревенчатой стены, согнувшись, усердно прикрываясь ладонями, а атаман и сопровождающие его лица абсолютно непринужденно располагались поудобнее – голые по пояс, выпившие, уверенные, в своих дурацких одинаковых штанах с цветными полосами. Вот это влипла, подумала Марина, заманили… Ну, и откуда тут ждать помощи? Не от хозяйки же… Есть сильные подозрения, что супруга владетельного барона вполне в курсе и вряд ли станет перечить грозному мужу из-за таких пустяков, как случайная гостья. Вот именно, патриархальные нравы. Самые незатейливые. Барон хочет развлечься. И что же делать? Можно прикончить их всех, она бы справилась, можно передушить всех остальных, кто только есть в доме. Но что дальше? Садиться на коня – при ее весьма скромных навыках верховой езды – и нестись очертя голову по незнакомым тропам, в ночной чащобе, непонятно куда? Нет, не годится оставлять за собой такое, когда путь отхода совершенно неизвестен...
68 
