очень нудно 
140 
— Ты уж сегодня гляди в оба. В полнолуние иной раз случаются странные вещи.
— Я помню, миссис Руниан. И еще я помню, что мы завтра вечером собирались вместе посмотреть фильм, — сказала Кики и поспешила вниз.
— Отлично, юная леди. И ты принесешь шампанское! — весело сказала ей вслед старая женщина.
Кики все еще улыбалась, когда входила в нарядные кованые ворота, за которыми находился бассейн. И радостно вздохнула. Как она и предполагала, в бассейне никого не было. Кики никогда не переставала, удивляться, как быстро обитатели дорогого жилого комплекса утратили интерес к этому прекрасному месту.
А ведь бассейн был великолепен. Он представлял собой огромный прямоугольник, выложенный плиткой цвета аквамарина, с ручной росписью по бортику; роспись изображала резвящихся рыбок. С одной стороны бассейна имелась встроенная джакузи, с другой — фонтан и каскадный водопад. Под тентами стояли аккуратными кругами дорогие шезлонги и стеклянные столики. По краю бассейна выстроились кушетки, заваленные подушками.
Кики скинула халат и достала из сумки защитные очки. Халат и сумку она бросила на ближайшую кушетку. И наконец направилась к самой глубокой части бассейна.
Этим вечером бирюзовая вода была освещена сверху так же хорошо, как и снизу. Словно потайные фонари, скрытые в нишах лампы бросали таинственный зеленоватый свет сквозь спокойную воду, а на поверхности играли и танцевали лунные лучи, вдыхая жизнь в это спокойствие и придавая сходство с океанским простором.
Когда Кики в последний раз видела отражение луны в океане, она как раз была в объятиях…
Кики судорожно вздохнула и быстро обуздала свои мысли. Она не была готова к внезапно нахлынувшим болезненным воспоминаниям. За прошедшие девять месяцев она обнаружила, что память способна сыграть плохую шутку, и научилась удерживаться от воспоминаний, ввергавших ее в водоворот боли, остававшейся все такой же острой… она позволяла себе вспоминать лишь отдельные моменты, по одному зараз, и только тогда, когда специально к этому готовилась: А сегодня она не была готова, и желание снова увидеть Дилана застигло ее врасплох.
Кики потерла глаза, решительно говоря себе, что она совсем не плачет. Она продолжает жить своей жизнью. Потом она подняла голову и посмотрела на луну.
— Надеюсь, ты меня видишь, — сказала она. — Ты права; я это сделала. Я сильная.
Легкий ветерок коснулся девушки, пощекотав ей шею, потом промчался над бассейном, и поверхность воды покрылась легкой рябью.
Кики улыбнулась.
— Спасибо, Великая Мать, что не позволяешь мне забыть о магии, что по-прежнему живет во мне.
На душе стало легче, Кики надела очки и глубоко вдохнула. А потом грациозно прыгнула в воду. Работая ногами, она повернула к поверхности и поплыла через бассейн, мерно взмахивая руками.
Кики вспоминала, как были поражены ее друзья и родные внезапно возникшей у девушки любви к плаванию. Когда рана в плече достаточно зажила, первой просьбой Кики было отвезти ее к воде — к любой воде, — чтобы она могла поплавать.
— Но, дорогая, ты ведь никогда не любила воду! — воскликнула тогда ее мать, смущенная необычной просьбой дочери.
— И ты никогда не умела хорошо плавать, — добавил отец.
Но Кики настаивала, и с разрешения лечащего врача она начала плавать в бассейне под руководством физиотерапевта.
Теперь Кики стала отличной пловчихой; ее физиотерапевт заявил, что у девушки большие способности ж плаванию. Тогда Кики рассмеялась, а потом, гораздо позже, когда она была одна и лежала в постели, эти слова заставили ее разрыдаться.
Продолжая отсчитывать взмахи рук, Кики оттолкнулась от бортика, чувствуя, как тело начинает понемногу расслабляться. В воде Кики всегда чувствовала себя в безопасности. Лир был прав; вода принимала ее в отцовские объятия… даже если она плавала всего лишь в бассейне, построенном людьми. И Кики всегда болезненно стремилась к убежищу, даруемому водой. Гибель С-130 стала главной новостью тех дней, особенно после того, как журналисты узнали, что Кики спасли дельфины, а Шон воскрес из мертвых. К ужасу Кики, репортеры со всего мира охотились за ней и всем хотелось услышать ее «личное мнение о трагедии». Видимо, фраза «оставьте меня в покое» вообще не входила в лексикон журналистов, их этому не учили.
Кики оставалось лишь надеяться, что репортеры не будут так же назойливо приставать к Шону. После того как их подняли в вертолет, Кики его не видела. Ее отправили в военно-морской госпиталь в Италии, и она сразу попала под нож хирурга. А Шон очутился на военно-воздушной базе в Германии. До Кики лишь изредка доходили какие-то вести о нем — она знала, что Шон полностью поправился и что врачи называют это истинным чудом.
140 
