очень нудно 
124 
— Танец маленьких утят, — повторила Гвенит. Глаза старухи сверкали.
Кики усмехнулась, глядя на нее.
— Дайте мне чуть-чуть передохнуть, и я вас научу еще одному танцу, — Она вопросительно вскинула брови, — А как вам песня, под которую его танцуют?
Все четыре женщины восторженно заохали. Кики подумала, что это похоже на ночную пирушку ее родного времени. И год, стоявший на дворе, не имел никакого значения; женская дружба объединила их на празднике жизни, и эта дружба была вечной. Пока женщины оживленно обсуждали, что бы им хотелось узнать еще. Кики негромко напевала, пытаясь припомнить все слова классической песни Ареты Франклин «Respect». Когда они с лучшей подругой Сэнди были капитанами команд болельщиков, они придумали подчеркнуто сексуальный танец, который под эту песню исполняли на общем собрании колледжа перед началом атлетических соревнований — для поднятия духа команд; Кики была уверена, что вспомнит все движения. Девушка окинула взглядом свою нынешнюю команду. Им наверняка понравится…
— Нет, Бронвин, ты должна прищелкивать пальцами обеих рук одновременно, в такт со словами, и… ну да, перед тем как вы вскидываете головы и поете «совсем немного, совсем немного», — снова принялась объяснять Кики старой женщине.
— Ундина, и после этого мы начинаем вилять задницами? — спросила Гвенит.
Но Изабель ответила раньше:
— Да. Мы виляем задницами и одновременно задираем головы.
Кики с трудом подавила улыбку. Старые леди с жаром бросились разучивать движения танца и слова «Respect». И она была вынуждена признать, что у четырех немолодых женщин обнаружились приличные голоса и прирожденное чувство ритма.
— Внимание! — сказала Кики, и женщины затихли. — Думаю, мы готовы попробовать еще раз, все с самого начала?
В свете горевших свечей четыре седые головы как будто засияли нимбами, когда энергично кивнули в ответ на предложение девушки.
— Бронвин, ты не сможешь танцевать, держа в руке кубок! — напомнила подруге Изабель.
Бронвин улыбнулась, продемонстрировав дырку на месте двух утраченных зубов, и подмигнула Кики, прежде чем осушить до дна свой кубок и отбросить его в сторону.
— Подпевка, занимаем свои места! — начальственным тоном произнесла Кики, и женщины поспешно выстроились в ряд за ее спиной, — Готовы?
— Готовы, Ундина! — дружно ответили четыре голоса.
Улыбаясь до ушей, Кики развернулась и принялась извиваться всем телом, как бы крутя невидимый обруч и одновременно напевая; с дружным «Оп!» подпевка поддержала девушку, изображая средневековую версию классической мелодии, а чуть позже все пятеро рухнули на кровать, умирая от смеха.
— В твоем родном мире женщины, наверное, частенько веселятся, — сказала наконец Линелле с завистью.
— Да, конечно. Но я, честно говоря, никогда не была такой счастливой, как здесь и сейчас.
Женщины просияли улыбками, переглядываясь. Бронвин пьяно икнула, и все опять покатились со смеху.
— Расскажи нам о своем возлюбленном, — попросила Линелле.
Кики удивленно посмотрела на нее. До сих нор женщины расспрашивали только о прошлом Кики, о ее человеческой жизни в другом мире. И Кики думала, что им неловко и непривычно говорить о ее жизни в теле русалки. Но теперь и Бронвин, и Гвенит поддержали просьбу Линелле. И Изабель ободряюще кивнула. На сердце у Кики потеплело.
— Ну, — негромко начала она, — Дилан отличается от здешних мужчин…
Линелле фыркнула.
— Да уж конечно отличается, детка.
— Ну да, — брякнула Бронвин, — Он же рыба.
Изабель ткнула ее локтем в бок и шикнула. Бронвин сделала виноватое лицо.
— Вообще-то он млекопитающее, — с улыбкой глядя на Бронвин, сказала Кики. — Вроде дельфина или кита. А когда я сказала, что он отличается от здешних мужчин, я имела в виду не его тело. — Кики коснулась головы. — Он вот здесь другой. — Потом ее ладонь легла на грудь над сердцем. — И здесь тоже. Он добрый и порядочный. Он не смотрит на меня как на вещь, которой можно обладать, которую можно использовать. Он видит во мне равную, даже больше, чем равную.
— Он просто любит тебя, — сказала Линелле.
— Да, но для него это не значит, что он может командовать мной или убивать то, что во мне есть особенного, чтобы превратить меня в некий идеал женского совершенства, как он его понимает.
— Это скорее похоже на сэра Андраса, — заметила Изабель.
124 
