День первый

Слева было море и акварельный, молочно-сизый туман, справа назойливо сменяли друг друга однообразные холмы и долины. Изредка серым зеркалом промелькивало озеро, по-местному – лох. Туман размывал, прятал линию горизонта. Савину казалась неуместной эта прямая, как луч лазера, насквозь современная дорога. То и дело под колесами мелькали синие, красные, желтые зигзаги, ромбы, волнообразные линии – старая уловка, призванная уберечь водителя от «гипноза дороги». Словно сам туман выстреливал их навстречу машине пригоршню за пригоршней, и запас, видимо, был неисчерпаем.

– И все же вы не ответили на мой вопрос, – мягко напомнил патер.

– Отвечу, – сказал Савин. – «Вы нападали на разум. У священников это не принято».

– Это цитата, судя по вашему тону?

– Да, Честертон. Правда… правда, цитата не вполне подходит к случаю. Вы давно уже не нападаете на разум. Вы просто-напросто определяете ему границы и рубежи. Когда мы преодолеваем рубежи, вы ставите новые. И снова. И снова. Вам не кажется, что эта ситуация весьма напоминает знаменитую апорию Зенона – ту, об Ахиллесе и черепахе?

– Возможно, – согласился патер. – Но в таком случае получается, что это вы гонитесь за нами, а не наоборот. Если пользоваться вашей терминологией, мы – определяем рубежи, вы – стремитесь достичь их и снести, и в тот момент, когда вам кажется, что впереди не осталось ни одного препятствия, мы воздвигаем новый барьер…

– Вселенная бесконечна, – сказал Савин. – Однако это еще не означает, что бесконечна и шеренга ваших барьеров. Вы не боитесь, что однажды люди снесут ваш очередной барьер и не обнаружат нового?

– То есть – бога?

– Демагог ответил бы вам – господь по неисповедимым своим помыслам может надежно укрыться от людей.

– Вот именно, – улыбнулся патер. – Что поделать, демагоги встречаются и среди нас, но, поверьте, я к ним не принадлежу. И пусть вам не покажется демагогией мой вопрос: а вы, вы не боитесь в один прекрасный день обнаружить Нечто? То, что, скрепя сердце, вам придется признать богом, – разумеется, я не имею в виду сакраментального старца, восседающего на облачке, этот излюбленный вашими карикатуристами образ…

– Нет, – сказал Савин. – Лично я не боюсь. Уверен, что и другие тоже.

– К сожалению, мы вынуждены оперировать чисто умозрительными категориями. – Патер задумчиво улыбнулся. – Впрочем… У меня два шанса против одного вашего. Я могу стать и пригоршней праха, но могу и обрести загробное бытие. Вам суждено только первое – ведь второе вы решительно отрицаете.

– Отрицаем, – сказал Савин. – Очень даже решительно. И тем не менее – последнее слово не за вами. Насколько я понимаю, отвечать за свои грехи на Страшном суде придется и верующим, и атеистам?

– Безусловно.

– Отсюда следует: если бог существует, то даже не верящим в него гарантированы те же два шанса, что и вам. Не так ли?

– Из вас получился бы хороший схоласт.

– А если серьезно? – спросил Савин.

– Серьезно? Вы не верите в загробное бытие. Вы всего лишь пытались найти способ изящно отразить мой выпад. И отразили, согласен. Но может случиться и так, что этот ваш «ответный удар» станет первой трещинкой в мировоззрении атеиста, первым шагом по дороге, которая приведет к вере. Такие случаи бывали и в наше время – несгибаемые, казалось бы, атеисты становились верующими…

– Их слишком мало, – сказал Савин.

– И первых христиан можно было когда-то пересчитать по пальцам… Остановите здесь, пожалуйста.

Они уже въезжали в Монгеруэлл. Савин плавно подвел машину к тротуару – он не любил тормозить резко, в стиле детективов с телеэкрана. Солидный, чуточку опереточный полисмен бдительно отметил взглядом иностранный номер машины и прошествовал дальше.

– Хотите знать, в чем еще одно ваше преимущество? – спросил вдруг патер.

– Хочу, – кивнул Савин. Он не торопился – ему оставалось миль пятьдесят, а время едва перевалило за полдень.

– Вы такие целеустремленные. – В голосе патера явственно промелькнула ирония. – Вы несетесь на мощных машинах по великолепным автострадам, ни на секунду не забывая о высотных зданиях, сети Глобовидения и штурмующих Юпитер космических кораблях. Попробуйте остановиться и оглянуться, побродить среди холмов, которые ничуть не изменились за последнюю тысячу лет, у моря, вдали от грохота цивилизации и мельтешения ее огней. Попробуйте пожить медленнее, чтобы мир за окном машины не сливался в пеструю полосу. И кто знает, может, обнаружите…

  1