Глава четвертая

Жили-были генералы…

Контр-адмирал Адашев внимательно, с нешуточной заботой наблюдал, как морячки с «Ворошилова» в рабочих робах грузят в кузов какие-то аккуратные ящики, и при каждом неловком движении нижних чинов лицо его высокопревосходительства страдальчески искажалось. Адмиральские мебеля (о, конечно, приобретенные здесь самым законным образом!) требовали неусыпного внимания…

– Куда он, ты не знаешь? – негромко спросил Мазур. – В Союз?

– Плохого ты мнения насчет оборотистости его превосходительства, – с усмешечкой ответил Лаврик. – Загранкомандировочки иначе оплачиваются, тем более цельным адмиралам… В Афганистан наш орел ухитрился перевестись, связи включив. Там, конечно, не в пример поспокойнее, чем в нашей дыре. Сонное царство просто.

– А откуда в Афганистане море? – искренне удивился Мазур.

– Моря там, конечно, нет, – серьезно сказал Лаврик. – Там и рек-то не сыщешь… Но под боком-то Пакистан, а уж там море имеется. Сам знаешь, как это бывает – моря нет, но даже в сугубо сухопутной стране должны присутствовать военно-морские координаторы, уполномоченные и представители. Все законно, не подкопаешься – дело там для него найдется… но хребет особо не натрудишь.

Он смотрел на адмирала с той же хищной брезгливостью. У Мазура были свои догадки касаемо кое-каких несообразностей – но он предусмотрительно держал их при себе…

Юсеф чуть ли не жалобно протянул:

– Товарищи, нам пора ехать…

– Адмирал грузит секретную документацию, – сказал Лаврик с непроницаемым лицом. – Сейчас поедем, последний ящик…

Юсеф нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Он был серьезен и хмур – и в этом не было ничего необычного, майор всегда, сколько Мазур его знал, смотрелся олицетворением деловой суровости. Однако и младший братишка, Ганим, балагур и весельчак, легкомысленный вьюнош, был сегодня прямо-таки зеркальным отражением старшего.

Право слово, неспроста… Мазур покосился на Лаврика: тот чем-то напоминал революционного балтийского матроса – через плечо у него висел «Стечкин» в деревянной кобуре, немногим меньше маузеровской, а в кармане угадывались две гранаты, что характерно, со вставленными взрывателями.

Взяв Лаврика за локоть и отведя чуть в сторонку, Мазур тихо спросил:

– Случилось что-нибудь?

– Глупости, – ответил Лаврик рассеянно. – Преобразования и реформы идут на всех парах, единение народа и власти небывалое…

– А серьезно? Зачем-то нас всех с утра тащат к Касему? Вряд ли он собирается регалии навесить – вроде бы не за что на этот раз, по моему разумению…

– Ну, если серьезно… – сказал Лаврик. – Если серьезно, то в столице… Черт, даже не скажешь «неспокойно». Все вроде бы спокойно, но в воздухе что-то этакое носится… Как тогда в Африке. Помнишь?

– Помню, – поморщился Мазур. – Хотя – век бы не помнить… Переворот?

– Ну, не стоит так мрачно, – сказал Лаврик. – Вроде бы нет признаков, симптомов, оснований и вождя… Для переворота, как правило, нужен вожак, иначе получится не переворот, а позорище. Применительно к нашему случаю… Асади против Касема ни за что не пойдет. Хасан – мелочь пузатая. Барадж… Знаешь ли, с утра ходят темные слухи, что Барадж сбежал из страны. Взял да и смылся. Одни говорят, что перелетел на легком самолетике в Могадашо, другие – что по сухопутью дернул к саудовцам. Один умник заверял, будто ему достоверно известно, что Барадж рванул к Джарабу, но лично я в эту глупость никак не верю. Джараб его моментально вздернет…

  97