Последние отзывы

  16  

– Честно говоря, – вздохнула она, – я и сама этого не понимаю. Но уверяю вас, миссис Росситер, вы ничем не рискуете, по крайней мере, согласитесь обсудить этот вопрос с лордом Чаррингтоном. Его намерения серьезны и содержат немало плюсов. Давайте будем откровенны. Вы бедны, и бедность эта ужасна. Она существенно осложнит жизнь ваших детей. Замужество резко изменит эту ситуацию.

– Слишком резко. Я не дура, леди Арденн, и знаю, что за это придется платить.

– На вашем месте я бы тоже так подумала, но позвольте ему хотя бы поговорить с вами. Может быть, он лучше объяснит свои намерения. Возможно, цена окажется не такой уж высокой…

* * *

Таким образом Джудит Росситер через час оказалась в библиотеке Хартуэлла, тревожно ожидая разговора с лордом Чаррингтоном.

Это была небольшая комната – Хартуэлл вообще был не очень большой усадьбой, но в ней было уютно. По всем признакам библиотекой пользовались часто – ковер на полу был местами заметно вытерт, кожаные кресла лоснились от долгого использования. На столике красного дерева лежали три книги – очевидно, их читали совсем недавно.

В камине горел огонь. Джудит подошла и протянула руки к огню, скорее для успокоения, чем для тепла. Она не знала, что делать.

Она позволила леди Арденн уговорить себя на этот разговор с лордом Чаррингтоном. Маркиза привезла ее в своей карете, настояв на том, чтобы дети поехали вместе с матерью. Бастьен и Роузи были теперь вместе с маркизом и его супругой в конюшне, и Джудит казалось, что это хитрая форма давления на нее.

Глаза Бастьена засияли при одной лишь мысли о том, что он снова увидит лошадей, поскольку его собственный пони был продан сразу после смерти Себастьяна. Джудит не могла не думать о том, что граф, став отчимом, конечно же, подарит Бастьену другого пони. Уже ради этого любая жертва казалась ей оправданной.

Но она не могла забыть, что все имеет свою цену и расплачиваться, возможно, придется не только ей. Выйдя замуж за лорда Чаррингтона, она вручит ему не только свою судьбу, но и судьбу своих детей. И если что-то пойдет не так, дети могут оказаться даже в гораздо худшей ситуации, чем теперь.

Дверь в библиотеку открылась, и Джудит резко обернулась.

Граф остановился на пороге. Он был очень серьезен.

– Моя дорогая леди, неужели я так сильно вас напугал?

Джудит быстро взяла себя в руки.

– Разумеется, нет, милорд. Я лишь слегка встревожилась.

Он закрыл дверь и подошел к ней.

– Но вы разозлились.

Она поняла, что он говорит о вчерашнем дне, а не о сегодняшнем, и почувствовала, как покраснела. Джудит внимательно смотрела на графа, стараясь все же не казаться вызывающей.

– Прошу вас, – сказал он, изящно разводя руками. – Смотрите на меня, сколько вам будет угодно. Это совершенно естественно.

Эти слова не помогли ей собраться с мыслями, и все же она вскинула подбородок.

Граф был чуть выше ее, строен, широкоплеч. Как она успела заметить, он двигался гибко и непринужденно. Черты лица были правильными и тонкими. Особенно выделялись глаза бронзового оттенка. Глубоко посаженные, они притягивали к себе внимание собеседника.

В его внешности не было ничего необычного, и все же в графе чувствовалась какая-то таинственная сила. Он казался существом из другого мира. Джудит никогда не видела иностранцев, но интуитивно почувствовала иностранца в лорде Чаррингтоне. Он вел себя как хозяин положения. Это был уже не вчерашний импульсивный молодой человек, а блестящий аристократ.

– Мне двадцать пять, – спокойно произнес граф. – Я богат, обладаю уравновешенным темпераментом, не имею особых пороков. Родился в Стамбуле, рос и воспитывался в разных городах мира, периодически приезжал в Англию. Окончил школу в Харроу. Я не учился в английских университетах, но посещал курсы в Утрехте, Люцерне и Риме. До поступления на военную службу был на дипломатической службе вместе с лордом Силчестером, главным образом работал в России. Сражался на Пиренеях, потом в битве при Ватерлоо. Был трижды ранен, но все три раза легко. У меня есть шрамы, но нет увечий.

Пока он произносил свою удивительную речь, Джудит не сводила с него глаз – уж не горячечный ли это бред? Когда он замолчал, она заговорила ему в лад:

– Милорд, мне двадцать девять, через два месяца будет тридцать. У меня двое детей, и я никогда не выезжала отсюда. У меня нет особых заслуг и достижений. Что может нас связывать?

Граф невозмутимо улыбнулся и жестом пригласил Джудит занять кресло.

  16