Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
149 
Только теперь почувствовалась боль во всем теле от бесчисленных ссадин, щипков и, есть сильное подозрение, укусов. Несмотря на полумрак, Пушкин видел, что одежда спутников в самом плачевном состоянии — они напоминали жалких оборванцев, бродяжничавших не один год. Судя по их взглядам, сам он выглядел точно так же.
— Тимоша! — в последней отчаянной надежде воззвал Красовский.
Никакого ответа не последовало, и пропавший не объявился на зов. Стояла тишина, ветер лениво перекатывал тучи по небу, то и дело заслоняя ими луну.
Вымученно улыбнувшись, Пушкин сказал:
— Простите уж, господин По, что мы вас так скверно встречаем в Северной Пальмире…
— Не стоит извинений, — серьезно сказал американец. — Я за этим сюда и приехал. Если бы вы были со мной вот такой же поганой ночью в луизианских болотах, когда мы… — он явственно передернулся, — убедились бы, что бывает и похуже…
— Смотрите! — воскликнул Красовский, вытягивая руку.
Они посмотрели в ту сторону. С треском раздвигая доски, из кучи выбралось что-то небольшое, темное, вроде бы мохнатое. То ли присело на корточки, то ли просто сгорбилось — и уставилось на троицу желтыми светящимися глазами. К нему присоединилось еще одно, и еще, и еще… Вскоре не менее полудюжины мохнатых недомерков стояли у развалин дома, таращась на людей.
— Пойдемте-ка отсюда, господа, — предложил Красовский, непроизвольно понижая голос и оглядываясь во все стороны. — Кто их знает… Пистолеты разряжены, ни души кругом, и ничегошеньки нам более не сделать, что уж попусту геройствовать…
— Действительно, — сказал Пушкин. — Идемте.
Бдительно оглядываясь — мохнатые создания не проявляли поползновений их преследовать, — они двинулись прочь, в сторону линий. Прошло достаточно много времени, прежде чем По сказал с убитым видом:
— Я и в самом деле считал его учителем…
— Не переживайте, — сквозь зубы сказал Пушкин. — Вашего… и моего учителя уже нет. А эта тварь не имеет к нему никакого отношения — нежить, мертвечина, кадавр…
Глава XXIII
ИМПЕРАТОРСКИЙ ГНЕВ
Никак нельзя было назвать это отступлением потерпевшей поражение армии — они брели по темной улице усталые, оборванные, покрытые кровоточащими царапинами, но настроение оставалось победным: как-никак, противник бежал, его логово разрушено, а это все же успех…
Проходя мимо одного из добротных каменных домов, они посмотрел на себя, оказавшись в полосе света от ярко освещенных окон (судя по музыке и прочим звукам, там продолжался средней руки бал), и горестно покачали головами: вид был даже не бродяжничий, мягко сказано, фраки свисали полосами, ленточками, кусками, словно их долго и увлеченно рвала когтями стая ополоумевших кошек.
— Водочки бы сейчас для успокоения расстроенных нервов, — мечтательно сказал Красовский. — Первую рюмку ка-ак шарахнуть, дождаться, пока по жилочкам разбежится теплом, а вторую уже выцедить… И еще налить…
— Что он говорит? — спросил американец. — У него такой одухотворенный вид, словно декламирует стихи…
Пушкин усмехнулся:
— Он говорит, что после таких переживаний не мешало бы выпить чего-нибудь покрепче.
— Это и в самом деле прекрасная идея, — сказал По едва ли не столь же мечтательно.
— По совести, я и сам бы не отказался, — сказал Пушкин. — Но все трактиры давным-давно закрыты согласно полицейским законам…
— Ну что вы, право, Александр Сергеич, как дитя малое, — сказал Красовский, оживившись. — Ежели кабаки положено закрывать в одиннадцать вечера, это еще не значит, что их и закрывают… во всяком случае, не все двери. Полиция тоже не прочь финансовое благосостояние улучшить.
— До меня доходили слухи…
— Ну уж, Александр Сергеич, вы как и не петербуржец, — хмыкнул Красовский. — Слухи доходили… Доподлинная правда. Вот, кстати, рукой отсюда подать, на Шестой линии, возле казарм, есть премилое заведение. Именуется «Три якоря», держит его вдова хозяина, женщина предприимчивая и расторопная. Вы у нас человек светский, этакие медвежьи углы не посещаете, а мы-с не привередливы…
— Да и я, признаться, сейчас непривередлив, — сказал Пушкин. — С крючниками под сосной готов выпить.
— Вот и прекрасно. Стопы за мной направляйте, а уж я в плохое место не поведу. Видите, во-он окна зашторенные чуть светятся? Полным-полна коробушка господ завсегдатаев, налившихся с черного хода.
149 
