Последние отзывы

  29  

Она пыталась сопротивляться, но изголодавшаяся часть ее, та, что любила танцевать и кокетничать, прорвалась к прекрасной жизни. Беллу и прежде целовали, и ей это очень нравилось, но никогда не целовали подобным образом. И она никогда не чувствовала себя такой беззащитной.

Такой опустошенной.

Нет!

Она повернула голову в сторону и изо всей силы оттолкнула его.

Он не противился, а лишь улыбался.

— Отпустите меня!

Белле хотелось, чтобы ее слова прозвучали требовательно, но из-за сдерживаемого дыхания они были больше похожи на вздох.

— Вам не следовало этого делать.

Белла потянула шаль на себя, чтобы скрыть голые руки и плечи — и свое разочарование.

— Тогда вам не следовало приходить на пирушку. Если мой поцелуй оскорбил вас, прошу прощения, но вы не производили впечатления чересчур оскорбленной, моя очаровательная и сладкая нимфа.

Белла промолчала; врожденная честность требовала признаться, что он прав и что беспутная, легкомысленная часть ее мечтала снова броситься к нему в объятия.

Белла нашла в себе силы снять шаль и бросить обратно на скамью.

— После нашего короткого развлечения, раб, я должна вернуться к более возвышенному обществу.

— Не доверяйте сенаторам и богам. Несмотря на весь их величественный блеск, они такие же мужчины, как и я. Вы полагаете, что можете так и остаться неузнанной?

— Постараюсь.

— Вы же понимаете, что я все выясню.

Его губы, чувственные губы, растянулись в искренней улыбке, создав морщинки на худых щеках.

— Сомневаюсь.

Белле хотелось бы ответить такой же улыбкой, но она дерзко вздернула подбородок.

— Это просто вопрос времени. Я уже чувствую, что знаю вас.

— А я в этом сомневаюсь.

— Значит, вы из провинции?

— Больше вы не вытащите из меня сведений, раб.

Чем дольше она кокетничала, тем большая опасность ей угрожала, поэтому Белла сказала:

— А теперь прощайте, — и проскользнула обратно в бальный зал.

Молясь, чтобы он не последовал за ней, Белла быстро разбила ряд танцоров, не обращая внимания на недовольство, а оказавшись у дальней двери, оглянулась.

Белла почувствовала горькое разочарование, увидев, что он остался на пороге террасы и, совершенно потеряв интерес к ней, разговаривает с седым мужчиной в простой одежде.

«Вот видишь, идиотка, эта короткая встреча, этот поцелуй ничего для него не значат». Озадаченная его сдержанным, напряженным поведением, Белла решила ненадолго задержаться.

А затем он с противоположного конца комнаты посмотрел прямо на нее, и Белла могла поклясться, что глаза у него под маской округлились от изумления. Испугавшись теперь совсем другого, Белла отвернулась, решив уйти из зала, но в дверь как раз входила группа гостей и ей пришлось отступить в сторону.

Оглянувшись, Белла бросила быстрый взгляд на пастуха: он не сдвинулся с места и не отвел от нее глаз. Белла сделала шаг к двери, но теперь заметила, что кое-кто из гостей внимательно смотрит на нее — прямо на нее. Маски скрывали выражения лиц, но пристальные взгляды казались почти алчными.

Неужели в ней узнали самозванку? Ее собираются разоблачить?

Одна из женщин, скривив губы, окинула ее взглядом с головы до пят. Черт, неужели этот паршивец нарушил ее наряд и теперь у нее неприличный вид? Белла взглянула вниз — все в порядке, даже звезды на ногах. Однако что-то было не так, только она не понимала что. Почти ослепленная паникой, Белла, воспользовавшись промежутком в толпе, быстро пошла направо. Она понятия не имела, куда направляется, и мечтала только найти укромное место, чтобы прийти в себя.

— Какой скандал! — услышала она негодующее шипение.

Белла вздрогнула, словно ее ударили, но, оглянувшись по сторонам, поняла, что на нее никто не смотрит. Три греческие богини разговаривали почти шепотом, как разговаривают сплетницы, и торжествующе улыбались, готовясь уничтожить чью-то репутацию.

Белла еще раз оглянулась по сторонам, но поблизости больше никого не было.

Ее сердце забилось спокойнее, мысли прояснились.

Нагнувшись, словно ей нужно поправить ремешок сандалии, Белла прислушалась к шепоту.

— На месте преступления, дорогие. Совершенно точно!

— И кто?

— Как я слышала, Грандистон. Хихиканье.

— Тогда неудивительно. Невероятно мужественный в этой старинной кольчуге…

Грандистон? Имя было смутно знакомым, но Белла не могла вспомнить того, кому оно принадлежало. Был ли он достаточно знатным, чтобы служить мишенью для посланий леди Фаулер? И кто была женщина?

  29