Последние отзывы

  66  

— Так быстро он туда не доберется, — неожиданно заявил Лейдиг, и каждый из группы понял, о чем речь.

— У вас ведь есть Интернет, — напомнил Штерн. — Вот и поглядим, когда туда ходят паромы. Это же остров.

Последний паром на Эрёскёбинг отправлялся в 20 часов из Свендборга.

— Ему придется сделать большой крюк, — возразил Хафнер.

— Да, но только по автобану. — Тойер склонился над атласом подобно военачальнику. — Допустим, он выехал в половине десятого. Тогда через восемь с половиной часов он прибудет в Фленсбург, это реально, если не будет больших пробок… ладно, дороги сейчас посвободней, суббота… в половине шестого он будет на границе. В Дании спросит про ближайший паром, ему сообщат, что он идет не напрямую, а через Оденсе… Все равно это займет не так много времени, и у него останется еще два часа, чтобы добраться туда.

— Кто сказал, что это мужчина? — попытался возразить грустный Хафнер.

Шеф группы ядовито взглянул на него:

— Я. И этого достаточно.

— Ясное дело.

— Времени в обрез, но может и хватить. Позвонить мне ей сейчас или не стоит пугать лошадей?

— Я бы позвонил, — сказал Лейдиг.

— Я тоже, — кивнул Штерн.

— Я нет, — упрямо пробурчал Хафнер. — Я бы поехал туда. — На ночь глядя это прозвучало особенно круто.

Тойер лег на пол. Его ребята не знали, что делать с отчаявшимся гаупткомиссаром.

— Мы начинаем нагнетать ситуацию. И вообще, что я ей скажу? Чтобы она была начеку? Так я уже сказал. — Он убеждал сам себя.

— Ладно, — вздохнул Лейдиг. — Вставайте, пожалуйста. В самом деле. Кто сдает карты?

Они сидели за столом, уставившись на клеенку с рисунком.

— Пожалуй, разумней всего нам сейчас лечь спать, — сказала Ильдирим. В ее ухе пульсировал шум. — В твоем информационном листке есть телефон полиции?

Бабетта заглянула в бумажку и покачала головой:

— Тут написано, что в Эре всего один полицейский.

— Замечательно. Ляжем одетыми, даже в обуви, на мою маленькую кровать, вместе.

Бабетта закусила нижнюю губу:

— Мы действительно в опасности?

— Нет. Не знаю. Собственно говоря, я не верю. Но по своей работе знаю, что больше всего рискуют те, кто чувствует себя уверенно.

Ильдирим тряхнула гривой. Безумие это или нет?

— Постой, я вот что еще попробую: позвоню в администрацию, ведь там должен кто-нибудь сидеть…

Датская речь, запись на пленке. Не требовалось особой сообразительности, чтобы понять, что там никого нет.

Итак, нужен план. Спать — это план?

Тойер играл все хуже.

— Допустим, он там… — без всякой связи проговорил он. — Допустим, произойдет страшное, тогда он снова смоется, прежде чем их найдут… Он как мышеловка, этот остров…

Хафнер швырнул карты на стол:

— Давайте позвоним в нашу контору. Пусть развернут в Дании крупномасштабную операцию, пошлют вертолет на остров…

— Мы ничего еще не знаем! — закричал Тойер. — Возможно, звонил кто-нибудь из журналистов… Я не знаю, что делать! Проклятье!

Хафнер извлек свой мобильный, словно пистолет, набрал хорошо известный всем номер — причем без ошибки! — и заявил без всякого приветствия:

— Звонит комиссар Хафнер. Слушай, ты, ночной гусь. Нам требуется связь с полицией Эре, это такой датский остров, темнота деревенская… А то я не знаю… Да, осел, я не шучу! Живо! Чтоб через десять секунд нас соединили, иначе я тебе жопу на уши натяну!

Через пять минут они получили номер, а также информацию о том, что жалоба на коллегу Хафнера пойдет на следующей неделе в министерство.

— Министр мне врежет по ушам, но только в том случае, если я окажусь рядом…

Через пятьдесят минут, после бесчисленных попыток, они, несмотря на скудный школьный английский, поняли, что полицейский пьян и дрыхнет без задних ног, а его жена не желает общаться с немцами.

— Ну вот, скоро четыре часа утра. Первый паром идет в семь, он наверняка планирует отбыть на нем, чтобы поскорей вернуться назад, не вызвав подозрений. Пока что ничего не случилось. Возможно, он отказался от затеи… — Могучий сыщик улыбнулся с тяжелым сердцем. Его комиссары сидели мрачные.

В лицо ему ударяли холодные порывы ветра. Его редко тянуло в море, он любил горы и ущелья. Однажды он был в санатории на Северном море, тоже зимой. Море ревело, бушевало, словно ненасытный дикий зверь. Тут все иначе — Балтика тихо плескалась у ног, лишь изредка набегала большая волна. Но и этот шум говорил о чем-то большом. Словно в темнице спал чутким сном могучий зверь.

  66