Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
70 
На безумный, душераздирающий миг мне почудилось, будто Кости смотрит прямо мне в глаза.
— Отчего это у меня в голове звучит музыкальная тема из «Касабланки»? — с иронией поинтересовался Влад.
Я отвела взгляд от взлетной полосы:
— Ты — настоящая киноэнциклопедия.
— А ты — тот мальчик, что кричал: «Волки!» Если сказала, что все кончено, так пусть все закончится, или перестань выдавать решения, которым сама не веришь.
Будь проклят безжалостный румынский тиран! И с какой стати я вообще оказалась с ним в одном самолете? Почему было не сбежать одной, не забиться во влажные тропические леса и не затаиться, пока Грегор с гулями и все прочие не забыли бы обо мне напрочь, так же как забыл Кости?
Я еще раз выглянула в окно. Мы были уже на такой высоте, что я не могла бы поклясться, смотрит ли он нам вслед или отвернулся, так же как я.
— Ты прав, — сказала я Владу.
Он протянул руку. Шрамы, покрывавшие ее, безмолвно свидетельствовали о десятилетиях сражений в ту пору, когда он еще был человеком.
Я взяла ее, радуясь избавлению от пустоты в своей ладони и ненавидя себя за это чувство. Как же я слаба.
Влад коротко пожал мою руку.
— Мне тоже сейчас не хочется оставаться одному, — сказал он, и это прозвучало вполне рассудительно, без тени стыда.
Я вздохнула. Опять ты прав, дружище. Прямо в точку.
23
Меня засасывал водоворот. Все казалось темным и туманным. Где я? Как сюда попала? Ужасный смрад в воздухе, и вода такая черная и густая, что плыть невозможно. Несколько капель попало мне в рот, и меня чуть не вырвало. Вовсе это не вода. Это вар.
— Помогите!
Мой крик остался без ответа. Черная смола засасывала меня. Я задыхалась, легкие горели огнем. Меня засасывало все глубже. Я тонула. Призрачная мысль скользнула в мозгу: «Так вот как мне предстоит умереть. Забавно, а я всегда думала, что погибну в сражении…»
— Держись за мою руку, — произнес настойчивый голос.
Я вслепую потянулась, чернильная жижа залепляла глаза — и вот смола исчезла, и я стою перед человеком, от которого бежала.
— Грегор, — выплюнула я, усилием воли заставляя себя проснуться. «Сон, ты просто попалась в сновидение». — Проклятие, оставь меня в покое.
Грегор навис надо мной. Невидимый ветер развевал его длинные волосы, дымно-зеленые глаза светились изумрудами.
— Пусть в этот раз ты выхватила своего любовника у меня из рук, но я скоро доберусь до него. Как тебе нравится, жена моя, чувствовать себя брошенной? Ах, chérie, ты заслужила эту боль.
Грегор крепко держал меня за плечи. Я чувствовала, как он тщится вытянуть меня из собственной моей кожи, и мгновение боролась с паникой. Только что устроив побег Кости, неужели я не понимала, что Грегор только и ждет, пока я закрою глаза? Его сила просачивалась в меня, медленно проникала внутрь. Надо быстро отвлечь его, заставить разомкнуть кольца смыкающейся вокруг опасной ауры.
— Напрасно ты подослал Каннель. Может, ты еще не слышал — я ее убила. Джэн отослал тебе ее тело с большим красным бантом. Когда об этом узнают, тебе станет труднее вербовать рекрутов для грязной работы.
Грегор кивнул. Он не выглядел слишком расстроенным.
— Oui, это было неожиданно, и ты за это заплатишь, ma femme. Вернись ко мне, и, может быть, цена окажется не слишком высокой.
— Что тебе так неймется меня вернуть? — с досадой спросила я. — Мы явно не подходим друг другу. И ты, судя по всему, меня не любишь. В большинстве случаев мне кажется, что я тебе даже не нравлюсь.
Что-то мелькнуло в его лице, но слишком быстро, чтобы я успела понять.
— Ты моя, — сказал он наконец. — Скоро ты увидишь, что принадлежишь мне.
Я была уверена, что за этим что-то кроется, но сейчас меня одолевали другие заботы. Сила Грегора сжималась вокруг меня. Я попыталась скинуть его руки, но они словно приросли.
— Тогда у меня для тебя плохая новость. Вернуться, чтобы нянчиться, как с хрустальной вазой, с каждым твоим капризом? Извини, Грегор. Ты потерял свой шанс, когда я выросла и научилась себя уважать. Я никогда к тебе не вернусь.
— Почему?! — вскричал он, отбрасывая притворное спокойствие. — Я предлагаю тебе все, а ты отвергаешь меня, словно я ниже распутного любовника, который тебя бросил!
Гнев потянул его в себя — от меня. Я развивала преимущество.
— Потому что, по мне, лучше быть брошенной распутником, чем твоей женой.
70 
