Эпилог

Лина слегка задыхалась и чувствовала себя растерянной, что было воистину забавно. Она ведь, в конце-то концов, пребывала в собственном облике.

— Наверное, такое происходит со всеми только что умершими, — пробормотала она, разводя руки и удивленно оглядывая свое светящееся тело.

Она была более материальной, чем те умершие, которых она видела так много, и ее порадовало, что тело, в котором она сейчас находилась, выглядело намного моложе, чем в момент ее смерти. Лина вдруг поняла, что она материализовалась в сорокатрехлетнем возрасте. Лина рассмеялась.

— Это же тот самый возраст, когда я встретилась с ним! — произнесла она вслух.

Перед ней виднелся туннель, черный и бесконечный, но его темнота не пугала Лину. Она уверенно пошла вперед, ни разу не оглянувшись на последние отблески света Верхнего мира, мира смертных.

Неожиданно над ее плечом возник маленький шарик ослепительного света, и Лина удивленно улыбнулась.

— А ты что тут делаешь?

Шарик запрыгал на месте, как обрадованный щенок. Впрочем, Лина не ждала от него ответа, да и сам вопрос был лишним. Она прекрасно знала, кто послал к ней свет.

— Спасибо, Персефона! — крикнула Лина в затихший воздух.

Она быстро пошла к роще прекрасных призрачных деревьев, которую теперь называли рощей Персефоны. Как всегда, Лина с наслаждением любовалась сверкающими резными листьями. Миновав деревья, Лина замерла в изумлении. Перед ней, как всегда, лежала дорога из черного мрамора, ведущая к дворцу ее возлюбленного, все к тем же жемчужно-белым воротам... вот только ворота на этот раз были широко распахнуты, а за ними виднелись бесчисленные силуэты — слегка светящиеся, полупрозрачные. Перед гигантской толпой стоял сам Гадес; по одну сторону от него Лина увидела Ориона, а по другую — Эвридику и Яписа.

Как только ужасный жеребец заметил Лину, он испустил пронзительное радостное ржание. Эвридика прижала ладонь к бледным губам, а другой рукой радостно замахала, приветствуя свою хозяйку; по щекам призрачной девушки текли слезы счастья.

Но Лина перестала замечать что-либо вокруг, когда Гадес сделал шаг ей навстречу. Она видела только его. А он шел к ней, и его глаза пылали от переполнявших темного бога чувств. Остановившись наконец перед ней, Гадес протянул руку и таким знакомым жестом коснулся ее щеки.

— Добро пожаловать домой, любимая, — прошептал темный бог.

И Лина улыбнулась своей половинке.

Гадес повернулся к толпе призраков. Его плащ взметнулся, когда темный бог победоносно вскинул руку над головой.

— Она вернулась! — прогремел он во всю мощь божественного голоса.

Бесчисленные умершие в ответ взорвались криком, заполнившим весь Подземный мир и долетевшим до самого Олимпа:

— Радуйтесь! Наша королева вернулась и больше никогда нас не покинет!

Деметра, сидевшая на своем троне на Олимпе, подняла кубок с вином и коснулась им кубка Персефоны; они улыбнулись друг другу, радуясь счастливому окончанию истории Каролины.

— Хорошо сделано, дочь моя, — сказала Деметра. — Хорошо сделано.