очень нудно 
7 
Нет! Никогда! Лучше умереть здесь, на берегу этой чудесной бухты, под пальмами, которые он видел только в кино. Это было так давно… Очень давно. В той, прежней жизни, которая казалась ему сном.
Очутившись на острове, Самусь первым делом снял башмаки. Едва босые ноги бомжа зарылись в горячий песок, по его телу прокатилась волна неизъяснимого блаженства. Неужели это не сон?! – подумал Самусь.
Он слушал, что говорил босс, а сам изнывал от нетерпения. Когда же, наконец, этот начальник и его мордовороты уберутся восвояси, чтобы он мог исследовать остров?!
Самусь уже знал, что с голоду не пропадет. Он подметил, что в бухте полно рыбы, а на кокосовых пальмах дозревают орехи.
А это значило, что ему больше не придется шарить по мусорным бакам в поисках объедков и ощущать на себе недружелюбные и презрительные взгляды обывателей.
Но даже для даров природы, которые здесь были в изобилии, – в это Самусь поверил сразу и безоговорочно, – нужна тара, чтобы их собрать и отнести в какое-нибудь укромное место. Вот потому он выбрал вместительный рюкзак, где можно было, как в кладовой, хранить запас еды на несколько дней.
Самусь и в мыслях не держал, что его могут принять в компанию. Пусть и в такую, что собралась на острове.
Последние семь или восемь лет он был отверженным, изгоем, которого сторонились даже бомжи «высшего» разряда, если можно так выразиться, – те, у кого был более-менее обустроенный личный угол в каком-нибудь доме, предназначенном под снос.
Но Самусь не боялся ни невзгод, ни одиночества – даже на необитаемом острове. Судьба здорово над ним потрудилась, пообтесав лишнее и добавив туда, куда нужно, качества, которых ему недоставало в прежней жизни, когда он имел квартиру и был как все.
В его жилистом теле не осталось ни грамма лишнего жира, а сухие мышцы напоминали канаты. Нет, они не были железными, как у спортсмена, и былая выносливость приказала о себе долго помнить, но Самусь ведь и не собирался ставить рекорды по бегу на длинные дистанции и гнуть подковы.
Он всего лишь старался поддерживать жизненно важные функции организма. А для этого нужно было много ходить, спать где придется и на чем придется, терпеть жару и холод, есть то, на что нормальный человек даже не взглянет, и полностью отключить обоняние и чувство стыда, присущее всем (за редким исключением) представителям человеческого племени.
Самуся взяли, когда он, нагруженный добычей (в тот день бомжу повезло – он нашел в мусорном баке кусок окорока, выброшенный каким-то богачом, и целую селедку), неторопливо шел в свою обитель, которая располагалась в старом киоске «Союзпечати».
Киоск вывезли за ненадобностью на бывший хоздвор какого-то предприятия, цехи которого были давно заброшены и полуразрушены. В нем как раз хватало места для одного человека; правда, вытянуться на всю длину было невозможно, однако Самусь давно привык спать скрючившись, а потому особых неудобств не ощущал.
К нему подъехала машина, похожая на «скорую помощь», и два здоровенных медбрата без лишних церемоний подняли бомжа под мышки и небрежно бросили в кузов.
Самусь и не подумал сопротивляться или звать на помощь. Он очень боялся начальства. Любого. Впрочем, для бомжа практически любой прилично одетый человек, а тем более с машиной, уже был существом высшего порядка.
Он даже не попытался сесть – так и лежал на полу кузова, стараясь понять, что за оказия с ним приключилась. Все шло к тому, обреченно думал Самусь, что его разберут на запчасти. Он уже не раз слышал, что как будто в городе действует банда, которая похищает людей.
В дальнейшем из похищенных вырезали необходимые для пересадок внутренние органы, а сами тела то ли сжигали в топке, то ли скармливали свиньям. Его вывод подтвердился, когда Самуся завели в отделанное кафельной плиткой помещение, похожее на предбанник общественной бани. Там находились два мужика в медицинских халатах, и у одного из них в руках был шприц.
Уже засыпая под действием укола, Самусь почему-то вспомнил про окорок и селедку, которые остались лежать в его походной сумке, брошенной на газон. Ему было не страшно, а лишь обидно, что он так и не попробовал эти деликатесы. У них был такой вкусный запах…
Глава 4
Ливень закончился так же внезапно, как и начался. Небо, отмытое потоками воды, уже не просто было чистым и прозрачным, а блистало, словно тщательно отполированный голубой карбункул. Море снова успокоилось, и бухта казалась огромным зеркалом, оброненным на землю древним божеством-великаном.
7 
