очень нудно 
111 
- Не дрейфь. Мы напишем петицию… - И Плат, выдрав листок из своей записной книжки, написал на нем несколько фраз.
- Почему остановились? - грозно спросил одетый в камуфляж омоновец. - Проезжайте. Здесь нельзя стоять.
- У нас проблема, - ответил Плат. - Нам срочно нужно увидеть губернатора. Я знаю, что он уже приехал домой.
- А больше вам ничего не хочется? - съязвил омоновец. - Уезжайте отсюда, пока я добрый. Иначе…
- Не кипятись. Пусть кто-нибудь передаст губернатору… или его жене эту записку. Это для них очень важно. Поверь, своим поступком ты сделаешь губернатору большую услугу. А я постараюсь, чтобы он узнал твое имя.
- Вы… не обманываете?
- С какой стати? Я же не мальчик. Мы серьезные люди.
- Ну ладно… - Омоновец все еще колебался. - Попробую… Но машину все равно уберите! Не положено.
- Какие проблемы… Сделаем.
Дожидались мы долго. От нетерпения я весь издергался. Но вот, наконец, из двери КПП выскочил наш посыльный и бегом направился к нам.
- Все нормально, - сказал он возбужденно. - Проезжайте. Только мне нужен чей-нибудь паспорт. - И добавил немного виноватым голосом: - Извините, служба…
- О чем речь… - Плат ухмыльнулся. - Держи… Кстати, как твоя фамилия? Я слово свое сдержу.
- Петрищев я, Олегом зовут.
- Запомним. Спасибо, товарищ Петрищев, за службу…
Нас провели на второй этаж губернаторского особняка. Но уже не омоновцы, а какой-то упитанный мужичок; наверное, повар, потому что от него вкусно запахло щами.
- Сюда, - сказал он, предупредительно распахивая высокую дубовую дверь.
Нас уже ждали. Немного впереди стоял высокий широколобый мужик лет пятидесяти. Его узнал я сразу. А как не узнать, если лицо нашего губернатора не сходит с экранов телевизоров и со страниц местных газет уже больше двух лет?
Чуть позади нашей большой местной шишки стояла женщина. Она немного располнела, я бы даже сказал, потускнела, но ее лицо показалось мне знакомым.
Мы не успели даже сказать «здравствуйте». Женщина неожиданно вскрикнула, как раненая чайка, рванулась вперед, подбежала к Дженнифер и Жанне, протянула к ним руки… и упала без чувств.
Вернее, потеряла от огромного волнения сознание. Она не упала только потому, что ее успела подхватить Дженнифер.
Да, действительно, реакция у девки будь здоров…
В общем, все окончательно успокоились только за столом. Губернатор ни под каким видом не согласился нас отпускать. Я понимал мужика - у него сегодня был праздник. Да еще какой!
Ведь жена губернатора так больше и не смогла родить ему детей. Видимо, она получила сильный психологический стресс, когда ей сообщили о смерти ее малюток…
Уезжали мы от губернатора далеко заполночь. Жанна и Дженнифер остались ночевать теперь уже в родных пенатах. Они были очень похожи на мать, которая, все еще не веря своему счастью, не отходила от них ни на шаг. А сколько мы благодарных слов услышали…
Провожая нас, губернатор сказал:
- Я ваш должник, ребята. Если что будет нужно, обращайтесь прямо ко мне. Свои телефоны я вам дал. Ну, а что касается этого козла… С ним я поговорю, не сомневайтесь. Я уже дал указание. Он арестован.
В машине Плат сказал:
- Уф-ф… Устал, как ломовая лошадь. Чтоб я так жил… Просто не верится, что мы на финише. А завтра, кстати, нас ждет Рыжий. Устроим ему представление?
- А как же…
И мы оба от души расхохотались.
К Рыжему мы ехали на трех машинах: одна была нашей, во второй сидели сестры-найденыши Дженнифер и Жанна, а в третью под завязку набились омоновцы. Губернатор не захотел рисковать, и предоставил нам сопровождение по высшему разряду (я забыл сказать, что впереди шла еще и машина ГИБДД с включенным проблесковым маячком).
По дороге мы обсуждали свежие новости.
- Курамшин уже раскололся, - доложил Плат. - Это была его идея облагодетельствовать и американского дипломата (за большие бабки), и свою жену. Посредником в сделке, как ты уже знаешь, был Клычков. Он тогда ходил у Курамшина в друганах. Связка, типичная для советских времен, - мент и мясник. Кирик еще тот тип… В их компании был и врач из роддома. Но к нему теперь претензий не предъявишь; он умер два или три года назад. Скорее всего, им помогала и какая-то сестра, но этот вопрос еще не прояснен.
- Вот сука, - прокомментировал я сообщение Плата. - Ну разве это человек!? За хорошие бабки даже мать родную продаст.
- Между прочим, именно таким образом он и заработал свой первый капитал. Курамшин сначала организовал продажу младенцев из пятого роддома, а затем запустил свои лапы и в дом малютки. Его, кстати, прихватили на этом деле, но времена сам знаешь, какие были, - откупился. А затем ушел на вольные хлеба. Мне ребята из управления рассказывали.
- Интересно, когда-нибудь наши менты перестанут быть продажными?
Мой риторический вопрос остался без ответа - наш кортеж остановился возле офиса Крапивина…
- Привет, Костя! - сказал я, широко улыбаясь.
- Привет… - буркнул Рыжий. - Чего приехали?
Похоже, сегодня у него было плохое настроение. А может, просто не выспался.
- За бабками. Ты должен нам еще двадцать штук, и все «зеленью».
- Не понял… Ты чего гонишь? Работу вы сделали? Нет. Так какого хрена!…
- Рыжий, не лезь трубу. Заказ выполнен. Невеста доставлена в фирменной упаковке.
Я распахнул дверь его кабинета пошире и сказал:
- Входите, дамы!
В кабинет вплыли Дженнифер и Жанна. Мама моя родная! Они успели приодеться, притом в одинаковые шмотки (когда только успели?), и мне показалось, что у меня в глазах двоится. Их нельзя было отличить друг от дружки!
- Ты просил нас найти одну, а мы привезли тебе сразу двух, - сказал я, покачав от удивления головой. - Выбирай любую. Чего молчишь? Все как в сказке про водяного царя, его дочку и Иванушку-подкидыша. Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…
На этом месте я и опущу занавес повествования. Каждому свое, как говорили древние мудрецы. Кому радость и счастье, а кому денежки. Двадцать тысяч на дороге не валяются.
Если уж нет у меня счастья, так возьму деньгами.
111 
