Последние отзывы

  145  

«Неважно, подруга или не подруга! Я не собираюсь пускать сюда мужа, чтобы он пялился на полногрудую нагую кентаврийку». Поймите правильно, я как-никак учитель английского. Некоторые вещи для меня просто неприемлемы.

В дверь проскользнула Аланна с ворохом одежды в руках и большим кувшином, в котором, как я отчаянно надеялась, было вино.

— Привет, Аланна!

Я увидела знакомое лицо и поняла, как сильно соскучилась.

— Риа!

Она мило улыбнулась, приветливо кивнула Виктории и поспешила освободиться от ноши.

— Аланна, познакомься с Викторией, верховной охотницей кентавров.

— Для меня честь познакомиться с вами, госпожа.

— Аланна — моя лучшая подруга. Доказательством служит тот факт, что в этом кувшине, готова поклясться, мое любимое красное вино.

Пока я говорила, Аланна налила мне кубок волшебного рубинового напитка и поставила на край бассейна.

— Любое красное вино — ваше любимое.

— Любое темно-красное и сухое вино. Все-таки у меня есть требования, — отрезала я, быстро делая глоток.

Аланна, настоящая мисс Хорошие Манеры, уже наполняла второй кубок для Виктории.

— Прошу вас, присоединяйтесь к нам, госпожа, — вежливо сказала она, протягивая вино кентаврийке.

Виктория с благодарностью приняла кубок. Аланна на моих глазах начала собирать грязную одежду.

— Брось! — завопила я и подскочила, разбрызгивая повсюду воду и вино. — Не трогай эти тряпки!

Аланна словно обожглась, выронила грязную охапку и посмотрела на меня с несчастным видом.

Я схватила ее за руку, отвела к струе, наполнявшей бассейн чистой водой, вылила побольше мыла ей на руки и приказала:

— Потри хорошенько!

— Совсем забыла, — виновато призналась она.

Бормоча себе под нос что-то насчет блондинок и лучших подруг, я промаршировала голяком к груде замызганной одежды, подхватила ее, швырнула в горящий камин, встроенный в дальней стене, потом прыгнула обратно в воду, вновь устроилась на своем выступе, подняла глаза и увидела, что Виктория наблюдает за мной так, словно у меня выросли крылья или, еще хуже, пенис.

Я сделала очередной глоток из кубка, с удовольствием отметив, что вино в нем еще осталось, и только потом пустилась в объяснения:

— Оспа очень заразная.

— Знаю. Поэтому людям не следует ухаживать за теми, кто заболел.

— Болезнь распространяется не только на тех, кто выхаживает больных. Одеяла, одежда, чашки, любые предметы, на которые попадает телесная жидкость, могут разнести болезнь не хуже самого зараженного, — постаралась я найти нужные слова.

— Этого я не знала. — Кентаврийка пронзила меня цепким взглядом. — Вам открыла эту тайну ваша Богиня?

— Да, — ответила я, покосившись на Аланну, которая продолжала тереть руки, не сводя с меня глаз.

Она поняла мою тревогу и поспешила на помощь:

— Богиня открывает Риа много тайн. Викторию удовлетворило объяснение о божественном

вмешательстве. Она начала мыть голову, продолжая разговор:

— Говорят, вы дразните предводителя фоморианцев, чтобы заманить их в ловушку.

— Ну да. — Я тоже принялась за свою шевелюру. — Должна признаться, это не очень весело.

— Я пришла к выводу, что существует только один плюс, когда имеешь дело с большим злом. — Виктория замолчала, а я ждала продолжения. — Ты получаешь хороший урок.

Она произнесла это с такой глубокой печалью, что мне вдруг очень захотелось спросить, что с ней случилось, какой ужасный урок она усвоила, столкнувшись со злом. Но вместо этого я сказала:

— Интересно, чему оно меня научит.

В наступившей тишине двойной стук в дверь прозвучал как эхо.

— Что?! — взревела я раздраженно, как настоящая училка.

— Риа!

Из приоткрытой двери донесся непривычно робкий голос моего мужа. Я увидела, как блеснули отраженным светом его глаза, когда он попытался заглянуть в купальню.

— Можно войти?

— Нет! — заверещала я. — Виктория, черт возьми, не одета.

Он замер, потом чуть больше приоткрыл дверь и весело фыркнул.

— Мы выросли вместе. Я много раз видел, как она купается.

— Меня не волнует, как часто до нашей свадьбы ты видел обнаженных красавиц кентавриек и сколько их было.

Продолжая вопить, я выскочила из бассейна и поспешно вытерлась, чтобы окончательно выставить его за дверь.

— Отныне тебе не видать никаких раздетых женщин, кроме меня. Неважно, кентаврийки они или нет.

  145