Последние отзывы

  17  

И все же настал момент, когда пришлось вынырнуть из забытья в лунную прохладу. Они долго валялись на смятых простынях, прижавшись друг к другу без всякого раскаяния – был, правда, момент, когда Ирина попыталась плакать, но вряд ли от раскаяния, да и не получилось ничего, кроме глубокого отпечатка зубов на плече у Мазура. Он лежал, держа руку на бедре расслабленно привалившейся к нему женщины, и философски думал, что тоска, как ни крути, лечится самыми примитивными лекарствами – право слово, становится легче…

– Бог ты мой, ну и натворили… – прошептала Ирина ему в ухо. – Это как же называется – снохачество?

– Да нет, снохачество – это совсем другое, – сказал Мазур, подумав. – По-моему, это сексом просто-напросто и называется…

– Дрянь я, а?

– С чего бы? – удивился он искренне. – Извращенцы мы, что ли? Или кровная родня?

– Зато скоты все же изрядные…

– Брось, – сказал Мазур. – Жизнь иногда такие вензеля заплетает… Полегче стало, а? Вот видишь…

– И все же мы скоты, – шепнула она. И с типично женской логикой добавила: – Ну почему я тебя тогда не встретила? Ведь могла? – Самое смешное, что вполне могла, – сказал Мазур. – Ты когда замуж выскакивала? Ага, я как раз первым курсантским шевроном блистал и чванился в том же самом городишке… Может, мы даже на улице встречались. Ты на моряков тогда внимание обращала?

– Нет, – сказала Ирина. – Я тогда была преогромная интеллектуалка с серьезными исканиями и невероятными духовными запросами. А нынешний благоверный сущим Эйнштейном казался, тогда еще мода на физиков не прошла, хотя и подтаивала уже… Можно идиотскую вещь сказать?

– Валяй.

– Возьми замуж, а?

– Ты же вроде бы некоторым образом…

По движению прижавшихся к его щеке губ Мазур понял, что она усмехнулась:

– Мы же в двадцатом веке живем, да вдобавок при его почти что издыхании… Правда, Кирилл, возьми замуж? Мне, как любой бабе, за каменную стену охота. Оба мы… перегоревшие, может, и получится более-менее удачно. Я, конечно, понимаю, что – жуткая стерва, такое сейчас предлагать, только во мне глупого бабьего еще больше, чем казалось…

Признаться, Мазура такое предложение чуточку ошарашило, и он понял, что угодил в недурственный капканчик: отвергать ее сейчас – изряднейшее скотство. Когда на могилке еще не осела земля, да и могилка та появилась в какой-то степени по его вине. Вот и получится своеобразное искупление грехов… впрочем, не в нем одном дело. Почему бы и нет? Может, как раз и удастся устроить то, что осталось от личной жизни, с третьей, самой нежданной попытки?

Ирина подняла голову, не отнимая щеки от его груди, глянула в глаза. Лунного света было достаточно, чтобы Мазур видел ее лицо, полное печали и надежды:

– Правда, Кирилл? Не сопляки…

– Ох, Иришка… – сказал он, совершенно запутавшись в мыслях и чувствах. – Мне еще так не…

Совсем неподалеку грянул столь отчаянный и злобный собачий лай, что Мазур поневоле замолчал. Тут же откликнулись другие псы. За все дни, что прожил здесь, Мазур такого еще не слышал. Посмотрел в окно поверх плеча Ирины, но ничего увидеть не смог – собаки заливались гораздо правее, такое впечатление, будто сбегались в одно место со всей базы. Пожав плечами, потянулся к столу за сигаретами.

Раскатисто-упругий грохот близкого взрыва заставил его замереть в нелепой позе. Чисто инстинктивно он рванул Ирину за голое плечо, перекатом бросил через себя, скидывая с постели так, чтобы постель заслонила их от окна, сам «щучкой» метнулся следом, успел подставить ладонь, чтобы не ушибла затылок об пол. И вовремя – в следующее мгновение взрывная волна вышибла стекло, осколки, воя и жужжа, пролетели низко над полом, звучно шлепаясь о противоположную стену. Автоматически Мазур прикинул по звуку их полета, по разлету возможную мощность взрыва – ну, ни хера себе…

Ирина трепыхнулась под его рукой. В той стороне визжала собака, словно от невыносимой боли, дважды могуче квакнула сирена. Отсвет близкого пожарища залил улочку, застрекотали длинные автоматные очереди. «Что за черт?» – изумился Мазур, распознав по звукам, что автоматчик лупит прямехонько в небо. Диверсанты? Война? Ерунда какая…

Настольная лампа погасла, тоже сброшенная со стола взрывной волной. Но желтые фонари за окном горели по-прежнему. Мазур встал на колени, поглядел в окно, щерившееся по всему периметру зубчатыми осколками.

По улице, в направлении разраставшегося близкого зарева, протопали люди, звучно передергивая затворы автоматов, снова взвыла и умолкла сирена.

  17