Последние отзывы

  75  

– Кавальканти убили на моих глазах…

– Вот видите, – сказал Лоренс. – А виновник у вас есть? Вижу по вашему лицу, что этот злодей сумел бесследно раствориться во мраке… Видите, как все прекрасно устроилось?

Бестужев смотрел на него с яростью – которая, он прекрасно понимал, была бессильной. Ничего невозможно доказать. Ничего. Этот мерзавец был неуязвим.

– У меня сильное желание загнать вам пулю в лоб… – процедил он сквозь зубы.

– Не сомневаюсь, старина, ничуть, – сказал Лоренс. – Вполне понятное и простительное желание проигравшего… Но вы же не какой-нибудь неврастеник или глупый юнец. Вы, как я понимаю, офицер в немалых чинах, опытный разведчик. Следовательно, должны прекрасно понимать, что, во-первых, навлечете на себя крупные неприятности, а во-вторых, ничем не поможете делу и ничего не поправите…

Бестужев даже зарычал сквозь зубы – так хотелось легонечко потянуть указательным пальцем спусковой крючок. Но этот скот был прав – дело даже не в неприятностях, какие, к черту, неприятности? Пользуясь логикой Лоренса же, не будет ни свидетелей, ни улик, если Бестужев сейчас пристрелит этого лощеного мерзавца и выбросит тело в иллюминатор. Адвокат прав в другом: это было бы совершенно бессмысленно…

Он с величайшим трудом подавил в себе слепую жажду мести и распорядился:

– Отойдите еще дальше, встаньте к стене. Вот так. Если попробуете дернуться или выхватить оружие, клянусь богом, я вас изрешечу…

– Откуда у меня оружие? – усмехнулся Лоренс, отступил так, что касался спиной стены. – Я даже никогда и не умел с ним обращаться. Оружие адвоката, милейший – ум и слово… Что вы делаете, можно спросить?

Бестужев, переложив браунинг в левую руку, старательно принялся складывать правой бумаги обратно в гуттаперчевый пояс. Получалось довольно неуклюже, но он кое-как справлялся. Взял мешочек, помял его в ладони – твердые маленькие предметы, и немало, алмазы, конечно – отправил его туда же.

Покончив с этим, подошел вплотную к отшатнувшемуся адвокату и нанес ему два удара – так, чтобы на несколько минут сделать совершенно беспомощным. Вернулся к столу, быстренько скинул смокинг, жилет, рубашку. Ежась от наполнявшего каюту пронизывающего холода, тщательно застегнул кармашки пояса и надел его на голое тело. Поеживаясь, тихонько охая сквозь зубы, принялся одеваться.

Лоренс очухался раньше, чем Бестужев рассчитывал. Пошевелился, застонал, сел на полу, гримасничая от боли и потирая рукой горло.

– Подождите, болван, – сказал он слабым, то и дело пресекавшимся голосом. – Давайте поговорим. Никто ничего не видел, нет ни единого свидетеля. Можете ничего мне не отдавать, спалите эти чертовы бумаги сами, а бриллианты оставьте себе. Никто и ничего не узнает, уж я-то, будьте уверены, в жизни словечком не проболтаюсь кому бы то ни было. Вашему начальству доложите, что опоздали, что злодеи успели пристукнуть инженера и уничтожить бумаги. Ну? Что вы пялитесь? Я вам выпишу чек на любую сумму в разумных пределах – и, честью клянусь, не буду потом его опротестовывать, зачем: меня заботит исключительно сохранение тайны, а деньги все равно не мои, наниматели ничего не будут иметь против. Ну? Ваше офицерское жалованье лет за двести! И не говорите, что вы сын миллионера, такие не идут в полицию! Вы представляете, сколько я могу вам заплатить? И никто не узнает!

Цепляясь за стену, он поднялся на ноги, вытянув к Бестужеву руку, бормоча что-то о сотнях тысяч, о том, что никто никогда ничего не узнает… Не сдержавшись все же, Бестужев подошел и отвесил ему сокрушительную затрещину, от которой адвокат полетел на пол. Пробормотал:

– Все, что могу, сэр…

И решительно направился прочь из каюты. Он понятия не имел, что делать дальше и нужно ли хоть что-то делать вообще. Однако на всякий случай, достав из кармана ключ, тщательно запер каюту с Лоренсом. Посоветоваться с инспектором? Нужно будет подыскивать какие-то объяснения, смерть «члена императорской фамилии» будет обнаружена очень быстро, и Бестужеву, очень может статься, начнут задавать недоуменные вопросы… Следует срочно придумать нечто убедительное, чтобы не раскрылась его авантюра с выдуманной им романтической историей… Лоренс при любом раскладе будет хранить молчание, с ним-то как раз легко договориться: молчание за молчание… А вот Луиза… Самое уязвимое место – это Луиза, обнаружив смерть Штепанека, она, чего доброго, поднимет шум…

Стоп, стоп! Осади назад! Ну и пусть шумит. Пока что Бестужев остается и для капитана, и для инспектора вполне уважаемой персоной, как говорится, персоной грата, и любым его словам будет гораздо больше доверия, нежели тому, что скажет эта «брачная авантюристка». Да, вот именно, тревожиться нечего. Если грамотно продумать линию поведения…

  75