Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
17 
— Моя диета не изменилась ни на йоту. С чего мне растолстеть?
Нэнси улыбнулась — Только с одного. С потребностей. Разве тебе еще ничего не захотелось?
— Нет, — ответила Тесс честно.
— Значит, у тебя еще впереди, — сказала Нэнси. — Когда я ждала Стефани, а потом Кристофера, — она взмахнула руками, — я семь месяцев сходила с ума по итальянскому мороженому и салями!
— Хорошо, значит, ты нуждалась в кальции и протеине, — прокомментировала Тесс.
— Да, и объем моих бедер был шире, чем Род-Айленд, — продолжала Нэнси. — Даже потеряв избыточный вес, мое тело все равно никогда уже не будет прежним. Так что можешь попрощаться и с маленькой грудью тоже, детка.
Тесс закатила глаза. Нэнси Роузен никогда не обладала ни чувством такта, ни элементарной вежливостью, но зато она никогда ни о ком не говорила плохо. Тесс уже успела понять одну вещь — женщинам, родившим детей, доставляло огромное удовольствие делиться с подругами историями о собственной беременности. И выражения «избыточный вес» и «растяжки» в их разговорах всегда произносились с гордостью.
— А растяжки! — добавила Нэнси. — О, Господи, ты и представить себе не можешь!
Тесс слабо улыбнулась. Ее очередь наконец-то подошла, что вызвало у нее вздох облегчения.
Она повернулась, чтобы выложить продукты, надеясь, что разговор с Нэнси окончен.
Куда там!
— Тесс, — сказала Ненси, толкая свою тележку, ты уже записалась на занятия для будущих матерей? Начинать нужно как можно раньше. И нужно записать отца ребенка тоже.
Тесс подняла голову, чтобы увидеть то, что она и ожидала увидеть, — вопрошающий взгляд.
И поощряющий кивок. Будь она ближе, Нэнси, без сомнения, потрепала бы ее по плечу.
— Мм, — пробормотала Тесс, игнорируя упоминания отца ребенка.
И тут Нэнси проговорила:
— Кто, кстати, отец ребенка? Мы все умираем от желания узнать.
Ну вот. Все-таки произошло. Тесс подошла к краю пропасти. Никто не поверит, если она скажет, что не беременна. Никто не верил, когда она убеждала всех в этом. Она уже не отвечает за свои действия. Жители Мэриголда довели ее.
Чтобы отвязаться от Нэнси, она сказала:
— Ты его не знаешь. Он не из Мэриголда.
Лицо Нэнси осветилось. Она получила новую информацию для мэриголдских сплетниц.
— Ты нас когда-нибудь познакомишь с ним? спросила она.
Тесс потянулась за кошельком и, выдержав паузу, взглянула на Нэнси:
— Вы, наверно, никогда не увидите его. Фактически, я не собираюсь с ним встречаться.
Женщина открыла рот от изумления, что получилось очень смешно.
— Но почему? — воскликнула она.
Тесс горько вздохнула.
— Потому что он участник программы защиты свидетелей, ему нельзя показываться.
Глаза Нэнси стали круглыми, как блюдца.
— Что?
Тесс вернулась к своим покупкам.
— Его защищает программа защиты свидетелей.
Наверно, теперь он продает обувь где-нибудь в Айдахо. Он не знает, что я беременна. — Для большего эффекта она прижала руку к животу и вздохнула еще печальнее, чем в первый раз. — Какая трагедия. Наш малыш вырастет, не зная своего отца.
На лице Нэнси появилось скептическое выражение. Но потом она произнесла:
— О, Тесс. Мне так жаль. Бедный малыш. Бедный малыш, у которого не будет отца.
Рот у Тесс раскрылся от изумления. Неужели Нэнси поверила в такую безумную, невероятную историю? Тесс могла до посинения убеждать всех в том, что она не беременна, и никто не поверил ни единому слову, а стоило сочинить совершенно невероятную историю, и в нее сразу поверили.
Как такое возможно?
— Нэнси, не…
Но женщина уже взмахнула рукой, перебивая ее.
— Не скажу ни единой душе. Тесс, — поклялась она торжественно. — Я понимаю, насколько деликатна твоя ситуация.
— Но Нэнси…
— И ты можешь рассчитывать на нас с Эдом, если тебе что-нибудь понадобится. Только дай нам знать, и все.
— Но Нэнси…
— Программа защиты свидетелей! Поверить не могу…
— Но…
— Я хотела сказать, такое происходит только в кино, не правда ли? И ты понятия не имеешь, где он? И он не знает о ребенке? Как ужасно!
Тесс попыталась остановить поток слов, льющихся из Нэнси, но поздно. Остановить ее было невозможно. В конце концов их разговор прекратил окрик разъяренной кассирши, которой пришлось все выслушать в ожидании, пока Тесс обратит на нее внимание и заплатит. И она тоже не расскажет ни единой душе — можно не сомневаться!
17 
