65 
Дженси вдруг захотелось поговорить о Джейн – ей очень ее не хватало.
– Дома и пейзажи не были для нее главным, больше всего она любила писать портреты. А в прошлом году вызвала целый переполох. Наша церковь решила собрать деньги для солдат, раненных на войне. Устроили празднество, и священник убедил… Нэн, – ах, она чуть не сказала «Джейн», – рисовать портреты по два шиллинга за штуку. Ее пришлось уговаривать, потому что она была очень застенчивая. Но у нее было доброе сердце, и она согласилась – заработала пять фунтов. Знаешь, я почти уверена, что она могла бы стать знаменитой, могла бы прославиться, но потом заболела тетя Марта и…
– Тетя Марта?
У Дженси по спине пробежал холодок.
– Ее тетя Марта.
Кажется, он это проглотил.
– Когда она приехала к вам жить?
Дженси в очередной раз задумалась, потом ответила:
– Когда мне было десять лет, а ей – девять. Но я старше всего на четыре месяца.
– Она ведь была сиротой из Шотландии? А разве среди Оттербернов не нашлось семьи, которая бы ее приняла?
Это уже походило на допрос. Неужели он что-то заподозрил?
– Полагаю, нет. А почему ты спрашиваешь?
– Просто удивляюсь.
Ухватившись за ложь, придуманную Мартой, Дженси заявила:
– Как я понимаю, отца Нэн в семье не очень-то любили. Он был игрок, много пил, и семья от него отказалась.
– И они отослали «дурную кровь» в Англию?
Слова «дурная кровь» камнем легли ей на сердце.
Проводя дни в безделье, Саймон подолгу беседовал с женой, и ему казалось, что он все больше узнавал о ней, так что прежнее ощущение загадки стало представляться глупостью. Он мог бы ее соблазнить, если бы не месячные, но если так, то он довольствовался тем, что разговаривал с ней и смотрел на нее.
Впрочем, иногда ему по-прежнему казалось, что жена что-то от него скрывает. Кроме того, он чувствовал, что она смущена из-за того, что, возможно, когда-нибудь станет графиней. Более того, ее не устраивал даже Брайдсуэлл, и она, наверное, предпочла бы жить в маленьком доме вроде того, что был у них в Карлайле.
К тому же она была очень экономна – как скряга. И в данный момент зашивала дырку на грубом чулке – зачем? Возможно, для хозяйки скромного коттеджа подобная бережливость – прекрасная черта, но он привык иметь дело с женщинами, желавшими выйти замуж ради богатства и положения в обществе.
Увидев в небе клин гусей, летящих на юг, он указал на них жене, и она пришла в восторг, когда птицы пролетели прямо над ними, шумно хлопая крыльями. Держат курс к намеченной цели – как и они с Джейн. Его курс – к родному дому, а ее курс отныне – находиться рядом с ним.
Он не хотел ни к чему ее принуждать, но надеялся, что она согласится на новый гардероб, когда они приедут в Англию. Если она будет достойно одета, ей будет легче освоиться. Если хочет, пусть носит приглушенные тона, но лично он желал бы видеть ее в небесно-голубых платьях, или цвета свежей зелени, или взбитых сливок…
Или вовсе без платья…
Она повернулась к нему, и что-то в ее приоткрытых губах говорило о том, что она приняла его «послание». По ее лицу разлился нежный румянец.
– Надеюсь, ты никогда не перестанешь краснеть, – сказал он с улыбкой.
– Я краснею, потому что ты ужасно порочный.
– Думаю, что никогда не перестану быть порочным. Виноват цвет волос.
– Цвет волос?..
– Разве я не рассказывал тебе про волосы Черного Адемара?
Она перекусила зубами нитку и вдела в иголку новую.
– Нет, не рассказывал.
– Это еще один из моих предков. Адемар де Брак был искателем приключений из Гаскони, и он стал любимцем короля Эдуарда I из-за своих побед на рыцарских турнирах. Король обожал турниры, Адемар же разбогател и женился на прекрасной даме. Но знаменит он был своим «дьявольским» цветом волос. Волосы у него были черные с проблесками рыжего – как у меня.
Она вскинула голову:
– Так он был порочный человек?
– Поверь, дорогая, любой безвестный искатель приключений, который вдруг стал богатым и знатным, – непременно порочный человек. Но в нашем случае страсть к приключениям связана с волосами. Когда в нашей семье появляется ребенок с «дьявольскими» волосами, это означает, что из ребенка вырастет распутник и скиталец.
– Вроде тебя? – Дженси натянула чулок на конец гладкой деревяшки, которой пользовалась для штопки, и подняла на мужа глаза. – А что будет, когда твои жгучие волосы выпадут?
– Жестокая…
65 
