Последние отзывы

  108  

Дженси захотелось рассказать ей про Хаскеттов, но она, конечно же, сказала совсем другое:

– Для меня все это не имеет значения. Я желаю вам обоим счастья.

Бланш улыбнулась:

– Саймон Сент-Брайд, вам повезло. – Она повернулась к Хэлу: – Но что нам делать с твоими близкими? Как же мать, сестра и ее семья?

– Если они откажутся нас принимать, будем их избегать. Но у меня есть туз в рукаве. – Он потрогал свой пустой рукав. – Они одобрят почти все, чтобы облегчить мое трагическое положение.

Бланш промолчала, и Хэл, чуть покраснев, проговорил:

– Прошу прощения, но мы бы хотели уединиться. – Он положил руку на плечо Бланш, и она тоже покраснела.

– Да, конечно, – кивнул Саймон. – Я хотел бы задержаться в Лондоне, чтобы отметить это событие, но меня ждут дома.

– А насчет Дакра не беспокойся…

Тут снова раздался стук в дверь. Саймон тотчас же открыл, впустив визитера. В комнату вошел представительный седоволосый мужчина.

– Рад вас видеть, мистер Саймон, – сказал он. – Хорошо, что вы наконец-то вернулись.

– Как видите, Гриллинг, вернулся. Проходите же.

Оказалось, что мистер Гриллинг был лондонским нотариусом Сент-Брайдов. Когда его представляли Бланш, он едва заметно нахмурился; узнав же, что Бланш – невеста майора Боумонта, нотариус взглянул на жениха с удивлением, но тут же перешел к делу:

– С сожалением сообщаю вам, сэр, что сегодня я получил известие: состояние лорда Остри резко ухудшилось. Откровенно говоря, он при смерти.

– И никакой надежды? – спросил Саймон.

– Все в руках Божьих, но… Думаю, никакой.

Саймон со вздохом кивнул. Нотариус же, сообщив последние новости, откланялся. Хэл и Бланш ушли следом за ним, и молодые супруги остались наедине.

– Дорогая, ты выдержишь, если мы сегодня же поедем дальше? – спросил Саймон. – Тогда уже завтра будем в Брайдсуэлле.

– Выдержу, – ответила Дженси, хотя ей ужасно хотелось спать.

Переложив все свои заботы на Хэла, они при свете луны помчались на север. Измученные, остановились в Уэре, тут же повалились спать, а с первыми лучами солнца отправились на север. Потом повернули на восток, к Лауту, и дальше – к морю.

Когда они по извилистым улочкам проезжали Монктон-Сент-Брайдс, было уже совсем темно, и Дженси видела только тени и освещенные окна. Она догадалась, что они приехали в Брайдсуэлл, только после того, как экипаж замедлил ход и свернул под арку.

Не успела карета остановиться, как Саймон соскочил на землю, подал жене руку, и при свете каретных фонарей она увидела, что он улыбается. Какие бы печальные новости его ни ждали, он приехал домой.

Тут парадная дверь распахнулась, и на ступеньки высыпали люди. Какая-то молодая женщина закричала: «Саймон!» – и кинулась ему на шею. Дженси догадалась, что это Мара – у нее были черные волосы с проблесками рыжины.

После этого его обняла мать, а потом в таких же жарких объятиях оказалась и Дженси.

– Какая красивая! – Мать просияла. – Рады вас видеть, хотя у нас сейчас… ужасное время. – Она повела их в дом. На ходу спросила: – Саймон, ты уже знаешь?

– Да.

Для дальнейшего не было времени: огромный старинный холл мгновенно заполнился людьми – они выходили из комнат, коридоров, с лестницы. Действительно – муравейник. Здесь были люди самого разного возраста, все их обнимали, жали руки, знакомились…

Отец Саймона сначала отдавал распоряжения слугам – те занялись багажом, – но потом он пришел, пожал руку своему старшему сыну и заключил его в объятия. Это был высокий, плотный мужчина, очень похожий на Саймона, за исключением цвета волос, и Дженси даже подумала, что, наверное, именно так будет выглядеть муж через несколько десятков лет.

Мать Саймона была стройная и моложавая, с прекрасной кожей и густыми каштановыми волосами. Она засыпала Дженси вопросами – расспрашивала о путешествии, – и та в какой-то момент почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Темнота вокруг нее сгущалась, дышать становилось все труднее – и вдруг она поняла, что Саймон несет ее на руках.

– Ой, прости, я могу идти сама…

– Не будь гусыней. Это я должен извиняться. Потащил тебя в дорогу в такой спешке. Ну вот, мы пришли.

Кто-то со свечой открыл дверь, а потом Дженси оказалась на мягкой кровати. Свечу держала мать. Посмотрев на сына, она сказала:

– Глупый мальчишка. Ничего не соображаешь. Убирайся отсюда, позволь мне самой позаботиться о моей новой дочке.

  108