Последние отзывы

  107  

«Золотой крест», где обычно проводил вечера Баркстед, был популярным местом. За монетку они узнали от швейцара номер его комнаты и как туда пройти. Саймон постучал в дверь и назвал свое имя.

Дверь распахнулась. На пороге стоял Баркстед с высокомерным выражением лица, которое, впрочем, тут же изменилось.

Они все вошли. В комнате был еще один человек – тот краснолицый офицер из «Олмака». Он зло посмотрел на них и назвал свое имя:

– Лоустофт. Секундант Баркстеда.

Баркстед не сводил восхищенного взгляда прищуренных глаз с Мары. Та сделала шаг к нему и сказала:

– Послушайте, Баркстед, вы совершили ужасную ошибку. Я знаю, что мои действия навели вас на неверные мысли, но я не люблю вас. Я никогда не любила вас и не хотела выйти за вас замуж. Вы должны мне верить. – Она повернулась к сопровождающим ее мужчинам: – Пожалуйста, оставьте нас.

– Нет, – ответил Дэр.

Баркстед оживился:

– Видите! Почему же вы не видите? Если вас привели сюда силой, значит, вас заставили это сказать! Я не позволю вам выйти замуж за такого бесчестного человека, как Дебнем.

Мара ударила его. Она не хотела так делать, но это произошло само собой, когда она услышала оскорбление в адрес Дэра. Ее кожаные перчатки должны были смягчить удар, но Баркстед отшатнулся так, словно его ударили шпагой, а затем рванулся к ней, задыхаясь от злости.

Дэр встал между ними. Баркстед замахнулся на него, но Лоустофт схватил его за руку.

– Вы распространили обо мне сплетню, – сказал Дэр.

– Какую сплетню? – спросил тот, и взгляд его дрогнул.

– Слух о том, что я сбежал во время сражения при Ватерлоо. К счастью для вас, у нас есть свидетель, которому известна правда.

Мара постаралась не выказать удивленного облегчения и увидела недоумение на лице Лоустофта.

– К счастью? – Баркстед задрал подбородок. – Почему это должно доставлять мне удовольствие?

– Поскольку мне не придется предпринимать никаких действий, чтобы заставить вас публично признать, что вы распустили эту сплетню из чистой злобы.

– Пытаетесь запугать меня своим титулом? – фыркнул Баркстед, но отступил на шаг. – В наши дни нельзя заставить общество проглотить ложь, всего лишь пользуясь своим титулом! – возмущался он. – Или красть детей и оскорблять беззащитных женщин для вас норма жизни? – Он склонил голову и посмотрел на Дэра исподлобья. – Вы собираетесь жениться на женщине, которую обесчестили?

– Вы когда-нибудь встречались с мадам Клермон? – спросил Дэр. Видимо, опиум наделял человека бесконечным терпением.

– Вы отрицаете, что она живет сейчас в вашем доме и предъявляет права на вашу дочь?

– Нет.

– И вы хотите сказать, что в дом герцога пускают любого оборванца, который расскажет жалостливую историю?

– Послушайте, Баркстед, – заявил Дэр, – уже около года я пытаюсь найти родителей этих детей. Разумеется, мне интересен каждый претендент на эту роль. Я проверяю рассказ женщины, но она сейчас одна в чужой стране, и мои родители были так добры, что предоставили ей крышу над головой. Она для меня совершенно посторонний человек, и в то время, когда была зачата Дельфи, я был еще в Кембридже. Я никогда и не говорил, что Дельфи – моя родная дочь.

Факты и почти сверхъестественное спокойствие Дэра произвели сильное впечатление на капитана Лоустофта и, казалось, сбили спесь с Баркстеда.

– Так в чем же правда, приятель? – растерянно спросил Лоустофт, до сих пор слушавший молча.

Губы Баркстеда скривились, словно он пытался сдержать слезы.

– Я… должно быть, я ошибался. Я только хотел защитить ее, – сказал он своему другу. – Она так молода, так невинна. – Он вновь повернулся к Маре: – Вам нужен человек, который заслонит вас от трудностей жизни. Вы не знаете… Как вы можете знать, что для вас лучше?

Прежде чем Мара успела возразить, это за нее сделал Саймон:

– Прекратите нести чушь. В одном мизинце Мары больше ума, чем у вас в голове.

Баркстед повернулся к нему:

– Тогда почему она покинула ночью дом, чтобы провести время в моем обществе?

Мара возблагодарила небо, что уже успела обо всем рассказать брату.

– Потому что она считала вас своим старшим другом, почти дядей и доверяла вам, – не моргнув, ответил Саймон.

Баркстед упал в кресло.

– Вы считаете меня своим дядей? – спросил он у Мары дрогнувшим голосом.

На одно мгновение ей стало жаль его, но она прямо взглянула ему в глаза и Твердо сказала:

  107