Последние отзывы

  25  

Но волшебник на сей раз вел себя странно – полузакрыв глаза, он то ли всматривался, то ли вслушивался неизвестно во что, бормотал, будто спросонья:

– Неужели спасла? Выдернула? Быть не может, это что ж, можно вот так... как смогла...

Анастасия жадно вслушивалась, ничего толком не понимая. Волшебник дернулся, открыл глаза.

– Я его спасла? – спросила Анастасия.

– Кого? Глупости! – Он отступил на шаг, скрестил руки на груди в своей смешной манере казаться величественным. – Не будем отвлекаться, дикарочка. Быть может, хватит на сегодня разговоров?

Что-то звонко щелкнуло. Анастасия глянула вниз – верхняя застежка ее алой рубашки сама собой отскочила. Анастасия попыталась застегнуть ее, но она не поддавалась, выскальзывала из пальцев, как живая, а там и вторая застежка отскочила, и третья, Анастасия тщетно пыталась справиться с ожившей вдруг, распахивавшейся рубашкой. Снисходительный хохоток волшебника хлынул в уши, как липкая вода; лязгнув, расстегнулась сама собой чеканная пряжка ее пояса, и Анастасия, в охватившем ее злом бессилии, вдруг вспомнила со всей четкостью, как она хотела спасения тому гибнущему в воздухе воину. Еще ничего не соображая, но видя по исказившемуся лицу волшебника, по вспыхнувшему в его глазах страху, что происходит нечто для него неожиданное, и это ей только на пользу, – Анастасия, словно в жарком упоении битвы, пожелала. Чтобы рассыпался прахом и исчез навсегда этот нелепый и страшный мирок вместе с его свихнувшимся хозяином. Чтобы она вновь вернулась в свой мир вместе с Ольгой. Чтобы все стало как прежде, до вступления на снег. Невозможно было описать словами, как ее воля, юная, дерзкая и упрямая, ломала, гнула, одолевала другую волю, заросшую жирком самодовольства и покоя; как протекала эта битва в полном безмолвии, посреди непостижимых химер взбудораженного сознания. Что-то поддавалось, что-то напирало, что-то в ужасе отступало шаг за шагом, таяло...

Потом в глаза ударил жаркий Лик Великого Бре, а под ногами оказались земля и трава. И поодаль лежала Ольга, в той же позе, что под стеклянным колпаком, лежали лошади и псы, лежали кольчуга и меч, и ветерок играл расстегнутой рубашкой.

Анастасия слабо улыбнулась и осела в траву, теряя сознание.

Верстовой столб 7.

Человек из войны

Я словно меж войной и тишиной посредник...

Ш.Нишнианидзе

Вода лилась на лоб, на щеки, стекала на обнаженную грудь. Анастасия отфыркнулась, открыла глаза, без усилий приподнялась и села, обхватив руками колени. Ее слегка знобило, но, в общем, она чувствовала себя прекрасно, даже приподнято, и помнила все, от начала до конца.

Ольга, с баклажкой в руке, стояла рядом на коленях и испуганно таращилась на нее, а Бой с Горном прыгали вокруг, норовя лизнуть в ухо. Анастасия отмахнулась от них и улыбнулась верному оруженосцу:

– Олька, все прекрасно!

– Что с нами было? Ничего не помню...

– Ах да, ты же сладко дрыхла без задних ног... – прищурилась Анастасия. – А мы тем временем были в гостях. Пригласили вот... Рассказать?

Чем дальше она забиралась в своем рассказе, тем круглее становились глаза Ольги.

– Быть такого не может! – сердито выдохнула она, когда Анастасия закончила.

– А снегопад посреди осени?

– Пусть снегопад! А вот все остальное... – упрямо мотнула головой Ольга. – Просто наваждение, и все. Кто-то навел на нас чары. Может, здесь место такое, замороченное. Мерещится всякая чушь...

– Но ведь я все помню? О Древних? О волшебнике?

– А откуда ты знаешь, что это правда? Что ты и в самом деле видела прошлое? Может, так бывает со всеми, кто здесь проезжает? Сначала снег, потом метель, потом наваждение... Чем доказать?

Анастасия призадумалась. Доказать, действительно, нечем. То, что доспехи оказались с нее сняты, а рубашка расстегнута, еще ничего не доказывает – кто знает все, о наваждениях и чарах?

Она поднялась, застегнула рубашку, пробормотала сквозь зубы:

– А все-таки жалкий человечишка... Дикая сказка, до того дикая, что поневоле в нее верится...

Ольга подала ей кольчугу. Анастасия надела ее через голову, опоясалась мечом, нахлобучила шлем.

– Есть вещи, из-за которых и хочется верить, что все было сном. Утверждение, будто бы до Мрака слабым полом были женщины, а сильным мужчины. Умом соображаю: до Мрака возможно было все, что угодно, но сердцем принять...

Ольга поглядывала на нее как-то странно. Анастасия вспомнила, усмехнулась:

  25