118 
Марсагет напрягал зрение, пытаясь рассмотреть, что так встревожило сармат; наконец он увидел, как над степью стало расти желтое пыльное облако. Оно двигалось в сторону Атейополиса, расползаясь вширь; цвет его по мере приближения изменился сначала на темно-желтый, затем стал бурым. Редколесье пока прикрывало от взора сколотов тех, кто поднял копытами лошадей такую пыль, но опытные воины уже не сомневались: по степи скачет большой отряд. Кто?
Марсагет стоял, пытаясь не думать об этом – боялся вспугнуть удачу. А вдруг?!
Наконец Дамас взмахнул мечом, и сарматы медленно двинулись навстречу пока еще не видимому отряду. Неужто сколоты? Неужели подмога?
Марсагет почувствовал, как бешенно заколотилось сердце. Не оборачиваясь, он крикнул:
– К Радамасевсу!
Его поняли с полуслова – кто-то из телохранителей мигом скатился с вала и умчал звать побратима Марсагета. Мертвая тишина стояла среди сколотов, собравшихся на валах: все ждали.
Но вот в клубах пыли мелькнули крохотные фигурки всадников. Неизвестный отряд разворачивался в лаву, охватывая сармат с флангов. И когда на ветру затрепетали отрядные значки, когда боевой клич сколотов долетел до валов Старого Города, сомнений не осталось – свои!
Кто – уже было не важно. Свои! Подмога! Марсагет едва не задохнулся от радости: схватил кого-то из военачальников и расцеловал.
– Вайу-у! – загремело над валами. – Вайу-у!
– Всех к главным воротам! Всех! – скомандовал Марсагет.
Подгонять не пришлось никого: возбужденные, ра-достные воины построились с неимоверной быстротой и слаженностью.
Прискакал Радамасевс. Морщась от боли, он обнял Марсагета; и тут же заулыбался, когда ему помогли забраться на вал, и он посмотрел в степь.
– Убрать завалы! Открыть ворота! – Зычный голос Марсагета гремел весенним громом. – Приготовиться!
– Постой, Марсагет… – Радамасевс пристально наблюдал за приближающимся к сарматам отрядом. – Ты что, никого не оставляешь здесь?
– Никого! Зачем – там победа!
– Не торопись! Оставить валы без охраны – это безумие!
– А! – отмахнулся Марсагет. – Тут пусть остаются раненые и старики с женщинами. Остальные пойдут туда!
– Я тоже останусь здесь, – после раздумья, твердо сказал Радамасевс.
– Как хочешь. А зря… – Марсагет сначала нахмурился, но затем снова повеселел. – Эх, потешимся! Завидуешь? Ты ведь ранен.
– Рана – не помеха. В седле держусь крепко, и рука тверда. Выдержал бы.
– Так что за причина?
– Сердце недоброе чует… – Радамасевс неотрывно смотрел в степь, где сарматы уже схлестнулись с неизвестным отрядом; военный клич сколотов стал слышнее.
– Да свои это, свои, побратим! Ладно, оставайся, – и Марсагет скомандовал: – За мной! Вперед! Вайу-у! Вайу-у!
Сколоты разметали легкоконных сармат в мгновение ока. Впрочем, те особо и не усердствовали: пустив навстречу воинам Марсагета тучу стрел, они стремительно разделились на два отряда и так же стремительно умчали на фланги. Их никто не преследовал. Задача у Марсагета была иная – побыстрее добраться к главным силам Дамаса, чтобы зажать их вместе с подмогой в клещи.
Осадные машины тоже не стоили того, чтобы терять на них время, и сколоты проскочили мимо них, на скаку приканчивая замешкавшихся воинов обслуги. Радамасевс со все возрастающей тревогой наблюдал за картиной боя. Вот наконец Марсагет врубился в отряды сармат, с неожиданной слаженностью и спокойствием развернувших свои боевые порядки навстречу сколотам. Вот уже сарматы дрогнули и подались в центре, как бы освобождая дорогу Марсагету. Вождь сколотов разил без промаха, пробиваясь к Дамасу, но тот почему-то медлил.
А что же отряд, вклинившийся в сарматское воинство? Даже с высоты валов трудно было различить что-либо в неимоверной мешанине, образовавшейся при этом. Клубы пыли сгустились, только изредка в лучах клонящегося к закату солнца короткими зарницами вспыхивала сталь мечей.
Но вот Дамас, вместе с телохранителями стоящий на пригорке и с непонятным спокойствием взирающий на воинство сколотов, что-то прокричал, показывая мечом в направлении Марсагета. И Радамасевс, холодея, увидел: пришлый отряд, принятый ими за подмогу, соединившись вместе с сарматами в знаменитый клин, ударил в центр, где полыхал красным пламенем плащ вождя сколотов!
Марсагет заметил обман чересчур поздно, когда на его отборных дружинников грозно ощетинились длинными копьями самые знатные и испытанные в походах воины языгов, скачущие на острие клина. Вождь бросил взгляд через плечо и невольно содрогнулся – сарматы закончили охват его отрядов с флангов и теперь сужали железное кольцо, стремясь перекрыть узкий проход, по которому еще можно было отойти к валам Старого Города!
118 
