Последние отзывы

  70  

— Где же ваши пресловутые розы, Марк Борисович?

— Лина, вы? Что вы здесь делаете?

— Ведь вы явились с розами? Где же они? Манечка мне по телефону не дала слова сказать. Прибыл-де благоухающий господин, разодетый, как путешествующий по Европе арабский принц, и ждет не дождется. — Она хрипловато рассмеялась. — Что-то я его не вижу.

Марк с облегчением вздохнул. Лина стояла, опираясь плечом о железный ставень киоска, промокшая насквозь. Отсыревшие пряди ее волос липли к щекам, словно беря лицо в раму, отчего оно казалось похудевшим и еще более сосредоточенным. Губы, крупноватые для этого лица, но отменно вылепленные, казались почти черными в ртутном свете фонарей.

— Розы на столе, — сказал Марк. — Рядом с телевизором. — На миг ему явилась обстановка жилища этих двух женщин, и сердце у него противно защемило.

— В вашу комнату меня не пустили.

— И правильно, — весело согласилась Лина. — По мнению Манечки, в таком бедламе может жить только человек, поставивший на себе крест. Я и есть этот человек, поэтому у нас с ней столетняя война.

— Вы? — изумился Марк. — Как это может быть?

— Очень просто, — отвечала Лина. — Пойдемте куда-нибудь. Я стою здесь уже бог знает сколько времени и совсем замерзла. К тому же с крыши капает.

Только не надо этих машин. Я люблю пешком.

— Хорошо. — Марк отступил на шаг. — Я тоже вообще-то. Могу я предложить вам руку, Лина? Вам будет легче идти.

— Почему бы и нет? — Девушка положила ладонь на предплечье Марка, и он почувствовал, что она слегка дрожит.

Они спустились по Каляевской к Садовому кольцу, пересекли его и свернули направо, в сторону площади Маяковского. По пути все было закрыто, ни одной сносной забегаловки, где можно было бы обогреться и глотнуть чего-нибудь горячего, однако Лина и виду не подавала, насколько продрогла. В конце концов, когда они уже выходили на площадь, Марк свернул к «Софии». Сплошные стеклянные двери были заперты, за ними маячила чугунная фигура швейцара, которого безуспешно атаковали несколько подвыпивших молодых людей. В стороне с отсутствующим видом переминался с ноги на ногу милицейский старшина, ожидая развития событий.

Властным жестом раздвинув молодых людей, Марк приблизился и взялся за плоскую ручку двери, при этом рукав его плаща вздернулся, тускло блеснуло золото в крахмальной манжете. Постояв так мгновение, он скупым движением поманил швейцара, и тот, словно гвоздь к магниту, притянулся изнутри к створке.

Марк поднял два пальца, швейцар кивнул и приоткрыл ровно настолько, чтобы крупная, плотная на ощупь купюра легла в его потную ладонь. В следующее мгновение Марк с Линой оказались в теплом, насыщенном густыми запахами холле.

— Давайте ваш плащ, Лина, — сказал Марк. — Здесь есть славный маленький бар, о котором мало кто знает. Я думаю, чашка кофе сейчас в самую пору.

Встряхнув волосами, девушка вдруг проговорила:

— Я видела, сколько вы дали швейцару. Скажите, Марк, у вас и в самом деле столько денег, как об этом болтают?

Марк прищурился, глядя на семенящего к ним старичка гардеробщика.

— Как вам сказать, Лина. Иногда больше, иногда меньше. С точки зрения ресторанной обслуги, я богат. Для других — возможно, кое-кого из них вы увидите в этом заведении — я просто человек, способный сам заплатить за себя. И только.

Я играю в свою игру, и деньги позволяют мне чувствовать себя независимым.

— Что же это за игра, позвольте спросить?

— Уверяю вас, Лина, ничего противозаконного, усмехнулся Марк, приглаживая закурчавившиеся от влаги волосы. Они уже шли по коридору, облицованному голубоватыми плитами известняка, под ногами пружинил толстый серый ковер. — Сюда, прошу вас.

За тяжелой дверью оказался полуосвещенный зальчик с несколькими столиками, разделенными барьером, и резной стойкой. Стены были затянуты темной тканью и увешаны черно-красными керамическими цацками. Здесь было почти безлюдно, только в углу негромко и гортанно беседовала маленькая компания пожилых армян. Перед ними грудились десятка полтора кофейных чашек, а пепельницы были переполнены.

Бросив несколько слов бармену в синей суконной куртке, Марк опустился за стол напротив Лины. Теперь лицо девушки показалось ему равнодушным и крайне утомленным. Она сидела, опустив плечи и выложив перед собой крупные, сильные руки с длинными и легкими пальцами без маникюра.

— Я заказал кофе, сейчас принесут, — сказал Марк. — Вы не голодны, Лина?

  70