очень нудно 
225 
Божинин лик с прибитого в углу двуикония взирал на мольца по-дружески снисходительно.
На четвертый день в подсохший город вошли цыгане. Услышав пение и звон бубнов, Рыска выглянула в окно и радостно вскрикнула: это был тот самый табор.
— Ну теперь-то мы наконец вернем им гитару!
— Я не могу! — поспешно отказался Жар, натягивая одеяло по уши, — Я еще очень, очень болен! О-о-о…
Альк сделал вид, что вообще не услышал. Выбора не было — не путника же, вообще никакого отношения к этой истории не имеющего, посылать!
Рыска повесила гитару на шею и отправилась каяться.
— Здравствуй, золотая! — обрадовалась девушке пожилая цыганка, сразу выделив ее из толпы. — Еще краше стала, еще стройнее! Что, погадать тебе? Или танец поглядеть пришла?
— Вот, — Рыска протянула ей гитару, в ответ на недоуменный взгляд поспешно объяснив: — Мы нечаянно… Это, правда, не та, но она еще лучше!
— Ай, какая хорошая девушка! — восхитилась цыганка, проводя ладонью по зардевшейся щеке Рыски, будто не веря, что она настоящая. — Честная, добрая! Такому человеку ничего не жалко, бери гитару насовсем!
— Да нет, не надо, — еще больше смутилась Рыска. — Я и играть-то не умею.
— Бери, говорю! — белозубо расхохоталась цыганка, отталкивая протянутый ей инструмент. — Мужчину своего попросишь — научит! А не научит, так хоть повод попросить будет!
Рыска опасливо обернулась на дом. Альк стоял у открытого окна, скрестив руки на груди, но до него, к счастью, было слишком далеко, чтоб услышал.
— А вы как же?
— Э-э-э, — беззаботно отмахнулась цыганка, — мы себе давным-давно другую украли!
Девушка вернулась к друзьям с таким озадаченным лицом, что те немедленно принялись допытываться, что произошло и почему она по-прежнему с гитарой, а узнав, стали бессовестно хохотать.
* * *
Через неделю Рыска столкнулась на улице с Цыкой. Батрак сильно исхудал, на голове — замусоленная повязка, на плече — палка с тряпичным узлом.
— Рысочка! — искренне обрадовался он. — Жива? А дружки твои?
Девушка охотно обнялась со старым знакомым, чувствуя себя непривычно взрослой, равной ему, — а не той маленькой девочкой, которая впервые увидела сурового парня с корзиной ворон.
Постояли посреди улицы несколько щепок, поговорили. Батрак собирался домой, в Приболотье. Ушел бы и раньше, но тоже отлеживался.
— Миха жалко, — вздохнула Рыска.
— Еще как жалко, — подхватил Цыка. — До сих пор иногда снится, будто болтаем мы с ним, как с живым, а о чем — утром убей не помню… Но, сдается мне, он как будто такой судьбы и искал — чтоб в бою за правое дело погибнуть… — Батрак поправил сползший по палке узел. — А ты, Рысь? Не хочешь обратно на хутор?
Девушка замялась, и Цыка не стал настаивать на ответе.
— Тут, это, Колай со мной. — Батрак оглянулся на дверь хлебной лавки. — Заскочил закупиться на дорогу, сейчас выйдет. Может, поговорить захотите…
— Да нет, — равнодушно отозвалась Рыска, сама подивившись, что не испытывает ну никаких чувств к отчиму — ни страха, ни обид за прошлое, ни радости. — Не о чем. Ладно, счастливой вам дороги! Фессе с ребеночком доброго здоровьечка от меня передавай.
— Сам жду не дождусь, когда обнять их смогу, — расплылся в улыбке батрак. — Тыщу раз себя за глупость проклял, больше нипочем с семьей не расстанусь…
Еще раз обнялись и разошлись. На душе у Рыски почему-то было грустно.
* * *
Альк к наместнику все-таки сходил. Что он там ему наплел, Рыска не знала, но корову и пару златов господину Хаскилю одолжили. Это было очень кстати: деньги после наводнения зарабатывал только Крысолов, и, хотя он благородно не намекал, как дорого и тяжело содержать всю компанию, мужчинам самим было стыдно. Особенно Альку, который хоть и вычеркнул бывшего наставника из врагов, но обратно в друзья так и не записал.
— Эх, был бы я здоров… — переживал Жар.
— И что? — иронично спросил Альк, как раз вернувшийся от наместника. — Ты в саврянской темнице еще не сидел?
— Почему сразу в темнице? — взъерошился Жар. — Мало ли у меня честных умений!
— Каких, например?
— Всяких! Крысолов даже сказал, что мне в тайную службу надо было идти, — хвастанул вор.
— Устроить?
— В саврянскую, что ли?
— В какую хочешь. У меня везде знакомые есть.
— Ты нам уже сто златов устроил, — фыркнул вор. — И что из этого вышло?
225 
