Последние отзывы

  13  

– Значит, полный разрыв?

– Это, даже не вчера обговорено, – сказал Данил.

– Горд самообладанием и преисполнен полового удовлетворения… – протянула она. – Олечка у тебя, конечно, золотце… Ладно, считай, что я самую малость погоревала, не чужие мы с Вадькой были, в самом-то деле… Ну, а ты-то отчего хмур и угрюм? Он тебе что, названый брат? В Афгане заслонил грудью от крылатой ракеты? Ты с ним раз в месяц попивал для оттяжки, вот и все. Кто бы его взял в названые братья, мешок с киселем… Нет, я все понимаю. Прекрасно помню да и представляю, как ты должен был исходить от беспокойства – он у вас сидел на серьезной работе, а я, безалаберная развратница, являла собой уязвимое звено… Только никто так и не собрался меня похитить, чтобы потом слать ему мои фотки с ну очень неприличными позами и вымогать ваши тайны. А теперь его вообще нет, и я даже теоретически не могу быть уязвимым звеном. Логично?

– Логично, – сказал Данил. – Весьма.

– Вот видишь. Что, потащат опознавать? Поеду опознаю. Может, и поплачу, даже наверняка, мы ж, бабы, дуры непредсказуемые… Кофейку сделать?

– Сделай, генеральское дите, – сказал Данил примирительно. – И настройся на серьезную волну. Есть о чем поговорить…

– Собственно, генеральское-то дите я неполных два года, – уточнила она въедливо. – Армейское я дите, если обобщая.

«Нашла отговорочку, – мысленно поморщился Данил. – Тоже мне, дщерь полка…» И все-таки любопытно, за какие такие достижения на амурном фронте папаша в свое время услал ее из Берлина учиться аж за Урал? Сама она, несмотря на язычок без единой косточки, только этот, один-единственный эпизод старательно обходила молчанием. Данил ничуть не удивился бы, окажись вдруг, что именно через нимфеточку Свету кто-нибудь ОТТУДА попытался однажды искать подходы к ее бравому папочке… В жизни такие ситуации встречаются чаще, чем принято думать, и любой историк разведки согласится, что началось еще в библейские времена…

Светлана, упархивая на кухню, мечтательно прищурилась:

– Живи мы в Чикаго, да не будь папочка столь правильным, попросила бы я его устроить тебе автокатастрофу за то, что бросил бедную девчонку…

– Живи мы в Чикаго, бедная девчоночка, я бы тебя раньше пристрелил… – пробормотал Данил ей вслед.

И задумчиво воззрился на большую цветную фотографию упомянутого папочки. Папочка, этакая моложавая нордическая бестия (хотя и чистых славянских кровей по родословной), стоял себе, уперев кулаки в бока, на фоне немецкой готической церквушки из темно-красного кирпича – верзила в зелено-буро-пятнистом комбинезоне неизвестной армии, без погон, нашивок и знаков различия, вроде бы даже и не военный, а так, нынче этот камуфляж таскают, пожалуй, даже бабульки-дворничихи.

Только папочка и в самом деле мог бы оформить нехилую автокатастрофу, если не десять. И устроить еще много приятного. Для посторонних, то бишь всего окружающего мира, папочка в генерал-майорском чине корпел себе тишайшей штабной крысой в Берлинской бригаде. Данил сам так поначалу и считал – только вот когда он вышел в отставку, именно папочка Глаголев звал его в армию, к себе, и, хотя многого не сказал, намекнул столько, что для посвященного человека достаточно. И нетрудно догадаться, что папсик есть пиранья из Аквариума – с большой буквы. Очень даже возможно, что сей скромный генерал-майор был причастен и к операции «Ольха», про которую в свое время писали в обзорах для узкого круга…

Американский сержант из расквартированных в Западном Берлине частей однажды решил подкалымить. Забросил в кузов грузовика новейшую управляемую противотанковую ракету, преспокойно приехал на этом самом грузовике в Восточный Берлин и стал нахально расспрашивать народно-демократических полицаев, где здесь КГБ. Между прочим, это в свое время было не так уж и трудно – переехать из Западного Берлина в Восточный с ракетой в кузове, ибо разложившаяся западная демократия к своей безопасности относилась, как деревенская дурочка к трипперу. Вот в обратном направлении подобные грузоперевозки осуществить оказалось бы потруднее, хотя бывало по-всякому…

Полицаи сержанта, ясный день, тормознули и передали старшим братьям по лагерю. Те, убедившись, что ракета и в самом деле новейшая, честно заплатили сержанту твердой валютой и попросили заходить еще. Сержант заезжал еще раза три – а потом все-таки погорел, когда, оборзев от безнаказанности, принялся грузить в кузов какой-то секретный агрегат вовсе уж неподъемных габаритов.

  13