Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
110 
«Или уж чересчур ювелирная работа, не так ли? – прошептала часть сознания Сварога, ответственная за пессимизм и скепсис. – Ведь все-таки вступили в разговор… А если каждая встречная-поперечная нечистая сила начнет набиваться в команду, вы их всех зачислите, мастер Сварог?»
– Чуба-Ху, здесь есть поблизости ручей?
– Рядом. У Пьяного камня.
– Тогда приказ по роте такой. Умываемся. Приводим в походный порядок одежду и обувь. Завтракаем, как белые люди. Обещаю кофе, бутерброды и сдобные булочки, ясно, все свежее, горячее и ароматное. Еще раз обсуждаем план действий.
«Очень неприятное открытие ждет некоторых из вас за сытным завтраком, – прибавил про себя граф Гэйр. – Признание лорда Сварога в том, что он не тагорт. Возможна стрельба и поножовщина».
– И выступаем. Чуба-Ху, вы любите кофе?
– Вы что, надумали брать эту с собой? – спросил Рошаль, чуть не выронив клинок от изумления.
– Я бы взял, – подходя, бесшабашно заявил Олес. – Под свою ответственность.
– Конечно, существует немало преданий, в которых гуапы относятся к людям как к средству для пропитания, – почесал затылок Пэвер.
– Чуба-Ху нам может пригодиться, – сказала Клади. – В первую очередь как проводник.
Неожиданно сам для себя Сварог нашел решающий аргумент. И не замедлил его высказать, глядя охранителю в глаза:
– Почему вы решили, что она опасней человека? Например, опаснее вас, мастер Рошаль?..
Глава шестнадцатая
Последняя встреча
Позади лежали пройденные кабелоты: спуски, подъемы, ручьи, лесные тропы, лесные дороги, овраги, брошенный хутор, лес в черных язвах на коре, из которых вытекала темная вонючая жижа, высохшее озеро, деревня с домами, словно раздавленными, словно растертыми в пыль, и снова тропы и дороги.
Позади осталось признание Сварога в том, что он не тагорт и никогда им не был. Последствия оказались неожиданно легкими. Олес принял известие с полнейшим безразличием. Дескать, ну, не тагорт так не тагорт. Ах, из другого мира, ну, тоже неплохо.
Рошаль ожидаемо взбеленился. Ожидаемо припомнил их уговор.
– Если вы дворянин, неважно, с Острова или еще откуда, вы обязаны держать свое слово!
– Совершенно с вами согласен, мастер Рошаль. Но, во-первых, я вам дал слово потомственного тагорта, а не дворянина. А раз я не тагорт, то… сами понимаете. А во-вторых, я дал вам слово играть честно – и, уверяю вас, его придерживался. Я бы честно высадил вас на Острове… но, скажите на милость, теперь-то с какого аппарата вас высаживать? Или напомнить, кто вам жизнь спас, а кто сказал, что обязан мне этим обстоятельством? И потом, что для вас, мастер Рошаль, изменилось к худшему с моим откровенным признанием? Предположим, я был бы тагортом. Вряд ли вы теперь по-прежнему были бы мне интересны без «Парящего рихара» и коллекции древних предметов. А так мы с вами в одной лодке. Пойдем к побережью искать счастья на чужих кораблях…
– Подождите. Если я вас правильно понял, вы знаете, где находятся Острова?
– «Знаете» – сильно сказано. Предполагаю с уверенностью в семьдесят процентов. А что? У вас есть в загашнике второй «Рихар»?
– Если бы…
После чего трудный перевал в отношениях внутри экипажа был преодолен, и Рошаль погрузился в глубокую, продолжительную задумчивость.
Клонившийся к закату день занес в свою историю и подготовку к походу. Одежду и обувь подлатали быстро, а вот с оружием повозились. Оружия катастрофически недоставало. Шаур Сварога, стилет Рошаля, кинжал князя, который ему вернули, и все. Пришлось наматывать круги по предгорью. Если Клади, разбирая багаж Саутара, наткнулась на мечи, значит, вероятно, есть и еще что-то колюще-режуще-стреляющее. Розыскные мучения даром не прошли. После того как скопилась безнадежная горка из обломков арбалетов и гнутых автоматов с разбитыми прикладами, наконец сыскались прямой двуручный меч, правда, туповатый, и сабля – как пояснил Пэвер, «шернейская кавалерийская». Это было уже что-то, хотя и далеко от идеального вооружения отряда, выступающего в поход непредсказуемой степени сложности.
Меч приспособил на перевязи за спину Пэвер, саблю выпросил Олес. Клади изготовила пращу из обрывка оболочки аэростата и насобирала камней. Причем камни подбирала, тщательно осматривая и взвешивая на ладони, подбирала едва ли не дольше, чем мастерила пращу и сумку под «боезапас». Что занимается она отнюдь не глупостями, Клади продемонстрировала пробными стрельбами. Раскрученные и выпущенные окатыши сшибали ветки, сотрясали стволы, сметали выставленные на валуны предметы – все то, что перед броском она объявляла мишенью. Баронетта привела отставного суб-генерала прямо-таки в умиление.
110 
