очень нудно 
2 
ХЕЛЬМЕР. А в этом пакете что?
НОРА (вскакивая). Нет, нет, Торвальд! Этого тебе нельзя видеть до вечера!
ХЕЛЬМЕР. Ну-ну! А ты вот что скажи мне, маленькая мотовка, что ты себе самой присмотрела?
НОРА. Э, мне ровно ничего не надо.
ХЕЛЬМЕР. Разумеется, надо! Назови же мне теперь что-нибудь такое разумное, чего бы тебе больше всего хотелось.
НОРА. Право же, не надо. Или послушай, Торвальд…
ХЕЛЬМЕР. Ну? Н о р а (перебирая пуговицы его пиджака и не глядя на него). Если уж ты хочешь подарить мне что-нибудь, так ты бы… ты бы…
ХЕЛЬМЕР. Ну, ну, говори же.
НОРА (быстро). Ты бы дал мне деньгами, Торвальд. Сколько можешь. Я бы потом, на днях и купила себе на них что-нибудь.
ХЕЛЬМЕР. Нет, послушай, Нора…
НОРА. Да, да, сделай так, милый Торвальд! Прошу тебя! Я бы завернула деньги в золотую бумажку и повесила на елку. Разве это не было бы весело?
ХЕЛЬМЕР. А как зовут тех пташек, которые вечно сорят денежками?
НОРА. Знаю, знаю, – мотовками. Но сделаем, как я говорю, Торвальд. Тогда у меня будет время обдумать, что мне особенно нужно. Разве это не благоразумно? А?
ХЕЛЬМЕР (улыбаясь). Конечно, то есть если бы ты в самом деле могла придержать эти деньги и потом действительно купить на них что-нибудь себе самой. А то и они уйдут на хозяйство, на разные ненужные мелочи, и мне опять придется раскошеливаться.
НОРА. Ах, Торвальд…
ХЕЛЬМЕР. Тут спорить не приходится, милочка моя! (Обнимает ее.)Птичка мила, но тратит ужасно много денег. Просто невероятно, как дорого обходится мужу такая птичка.
НОРА. Фу! Как можно так говорить! Я же экономлю, сколько могу.
ХЕЛЬМЕР (весело). Вот уж правда истинная! Сколько можешь. Но ты совсем не можешь.
НОРА (напевает и улыбается). Гм! Знал бы ты, сколько у нас, жаворонков и белочек, всяких расходов, Торвальд!
ХЕЛЬМЕР. Ты маленькая чудачка! Две капли воды – твой отец. Только и хлопочешь, как бы раздобыть денег. А как добудешь – глядь, они между пальцами и прошли, сама никогда не знаешь, куда их девала. Ну что ж, приходится брать тебя такой, какова ты есть. Это уж в крови у тебя. Да, да, это в тебе наследственное, Нора.
НОРА. Ах, побольше бы мне унаследовать от папы его качеств!
ХЕЛЬМЕР. А мне бы не хотелось, чтобы ты была другой, чем ты есть, мой милый жавороночек! Но слушай, мне сдается, ты… у тебя… как бы это сказать? У тебя какой-то подозрительный вид сегодня.
НОРА. У меня?
ХЕЛЬМЕР. Ну да. Погляди-ка мне прямо в глаза.
НОРА (глядит на него) . Ну?
ХЕЛЬМЕР (грозя пальцем). Лакомка не кутнула сегодня немножко в городе?
НОРА. Нет, что ты!
ХЕЛЬМЕР. Будто уж лакомка не забегала в кондитерскую?
НОРА. Но уверяю тебя, Торвальд…
ХЕЛЬМЕР. И не отведала варенья?
НОРА. И не думала.
ХЕЛЬМЕР. И не погрызла миндальных печений?
НОРА. Ах, Торвальд, уверяю же тебя…
ХЕЛЬМЕР. Ну-ну-ну! Естественно, я просто шучу…
НОРА (идя к столу направо). Мне и в голову не пришло бы делать тебе наперекор.
ХЕЛЬМЕР. Знаю, знаю. Ты ведь дала мне слово. (Подходя к ней.)Ну, оставь при себе свои маленькие рождественские секреты, моя дорогая Нора. Они, верно, всплывут наружу сегодня же вечером, когда будет зажжена елка.
НОРА. Ты не забыл пригласить доктора Ранка?
ХЕЛЬМЕР. Не приглашал. Да это и не нужно. Само собой, он ужинает у нас. Впрочем, я еще успею ему напомнить: он зайдет до обеда. Вино я заказал хорошее. Нора, ты не поверишь, как я радуюсь сегодняшнему вечеру.
НОРА. И я! А дети-то как будут рады, Торвальд!
ХЕЛЬМЕР. Ах, какое наслаждение сознавать, что ты добился верного, обеспеченного положения, что у тебя будет теперь солидный доход. Не правда ли, приятное сознание?
НОРА. О, чудесно!
ХЕЛЬМЕР. А помнишь прошлое рождество? Ты целые три недели затворялась у себя по вечерам и до поздней ночи все мастерила цветы и какие-то другие прелести для елки, которыми хотела всех нас поразить. У-у, скучнее времени я не запомню.
НОРА. Я-то вовсе не скучала.
ХЕЛЬМЕР (с улыбкой). Но толку-то вышло немного, Нора.
НОРА. Ты опять будешь меня дразнить этим? Что же я могла поделать, если кошка забралась и все разодрала в куски!
ХЕЛЬМЕР. Ну, разумеется, ничего не могла поделать, моя бедняжечка. Ты от всей души хотела нас всех порадовать, и в этом вся суть. Но хорошо все-таки, что эти тугие времена прошли.
НОРА. Да, прямо чудесно!
ХЕЛЬМЕР. Не нужно больше ни мне сидеть одному и скучать, ни тебе портить свои милые, славные глазки и нежные ручки…
2 
