... 
52 
Когда на часах пробило двенадцать, старик решительно достал нож и твердой рукой добавил к имеющимся еще одну зарубку. Затем, быстро собравшись, он вышел из дому и пошагал в ночной тиши на север – туда, где находились подступившие почти к окраине города леса.
Утро застало его на лесной опушке – прислонившись спиной к толстой лесине, Егор Павлович забылся коротким, но крепким сном…
Он возвратился домой спустя неделю. Его рюкзак приятно отягощали лесные дары: капы, с которых он резал блюда и подсвечники, и почти готовые скульптуры – окоренные, хитро переплетенные и сухие до звонкости корневища. На лице Егора Павловича играл здоровый румянец, а обычно угрюмый Грей, для которого неделя среди лесного раздолья была самым желанным наслаждением, резвился, играя со своим хвостом, словно щенок.
Дома Егора Павловича ждал неприятный сюрприз – дверь его квартиры была опечатана. Попробовав открыть ее своим ключом, он в недоумении и досаде чертыхнулся – похоже, и замок поменяли. Что случилось? На память ему пришли случаи, о которых он слышал на Подкове – когда ушлые "новые" русские, заручившись поддержкой ЖЭУ и мэрии, выселяли из приглянувшихся им квартир злостных неплательщиков, в основном стариков и пьяниц. Но он квартплату вносил регулярно и в нарушителях общественного порядка не числился. Да и квартира у него на престижную или нужную для бизнеса не тянула.
Топтался он возле двери в одиночку недолго. Сзади послышался хриплый прокуренный голос:
– Здорово, Палыч! С возвращеньицем… гы…
Старик обернулся и увидел соседа, Пал Тарасыча, которого во дворе почти все кликали Пидарасычем. Был он низкоросл, плешив и в меру упитан. Его крысиное лицо всегда жирно лоснилось, а маленькие злобные глазки, даже когда он смеялся, будто сидели в засаде и время от времени жалили собеседника из глубины глазниц ледяными иглами. Палтарасыч (обычно его имя-отчество произносили слитно) по природе и по призванию был стукачом и анонимщиком. Пожалуй, среди старожилов квартала не было ни одной семьи, которой он не сделал бы какую-нибудь гадость. Поговаривали, что в прошлом он служил в расстрельной команде НКВД, за что получил орден Отечественной войны, и теперь в День Победы ходил козырем по главной площади, выпячивая грудь с начищенными цацками, полученными уже после войны в качестве компенсации за подписку о неразглашении кровавых тайн своей бывшей "конторы".
– Привет… – буркнул Егор Павлович и тихо цыкнул на Грея, который при виде Палтарасыча угрожающе оскалил клыки.
Палтарасыча пес терпеть не мог. Эта неприязнь была обоюдной, и старик только диву давался столь необычному поведению всегда спокойного и уравновешенного пса. Егор Павлович подозревал, что поначалу Пидарасыч хотел отравить Грея, подбрасывая ему аппетитные косточки, однако волкодав был приучен брать еду только с рук хозяина или добывать на охоте, а потому гнусный замысел соседа не удался.
Вместо Грея пострадала элитная колли жильцов с четвертого этажа, которую так и не смогли спасти даже в дорогой специализированной ветлечебнице.
– Тут милиция к тебе приходила… – многозначительно и с подтекстом сказал Палтарасыч, опасливо отступая подальше от пса.
– Зачем? – удивился Егор Павлович.
– Откуда нам знать? Мы люди маленькие… гы… – опять показал в гнусной ухмылочке вставные металлические зубы Палтарасыч.
– Ну и что они у меня нашли? – насмешливо, но не без тревоги, поинтересовался старик.
– Нас в понятые не приглашали, – с видимым сожалением ответил Палтарасыч.
– А кто замок сменил?
– Слесарь из ЖЭУ. Ну тот, пьянь-рвань подзаборная, – в елейном голосе соседа прорезались мстительные нотки. – Он тебе новую ванну ставил.
Егор Павлович невольно улыбнулся. Слесарь Копылин действительно не был трезвенником, но дело свое знал хорошо. Он иногда захаживал к старику якобы на предмет проверки водопровода и канализации, что-то там подкручивал или менял прокладки, однако его больше интересовала мастерская Егора Павловича – Копылин был явно не равнодушен к резьбе по дереву. Пропустив стаканчик, предложенный стариком, слесарь мог часами наблюдать за рождением новой поделки с просветленным и даже одухотворенным лицом. Они стали почти приятелями, несмотря на разницу в возрасте – Копылину едва перевалило за сорок – и потому слесарь рассказал старику историю своих трений с его соседом.
Однажды у Палтарасыча прорвало трубу с горячей водой, и пока он дожидался слесаря, квартира превратилась в плавательный бассейн. Мстительный и злопамятный Палтарасыч после этого случая буквально затерроризировал все ЖЭУ, начиная с начальника и заканчивая ответственным за дом слесарем Копылиным. Различные комиссии, разбирающие жалобы бывшего сотрудника НКВД, приходили в жилищное управление по пять раз на месяц. Копылина заставили проверять сантехническое хозяйство в квартире соседа Егора Павловича каждый день. Слесарь готов был удавиться, лишь бы не посещать Палтарасыча, который блеял у него над ухом все время, пока Копылин, изображая повышенную бдительность, ощупывал и простукивал соединения и трубы.
52 
