61 
— Я бы хотела пиццу, мистер Савич, и чтобы «пепперони» побольше.
— Заметано. Этот кафетерий славится своей пиццей.
Юрика, Калифорния
Саймон был взбешен. Он даже отослал Лили в Вашингтон. Она была так же зла, как он сейчас, но в конце концов сдалась, согласилась и уместила свой изящный задик в такси, которое он вызвал для нее. Только она не вернулась в Вашингтон. Вместо этого вылетела одним с ним рейсом в Сан-Франциско, стараясь не попадаться ему на глаза. Мало того, ухитрилась раньше Саймона оказаться в аэропорту Арката-Юрика. Саймон чуть не лопнул от ярости, когда Лили наткнулась на него все у той же чертовой багажной карусели и как ни в чем не бывало прочирикала:
— В жизни не думала, что вернусь в Гемлок-Бей всего через две недели после того, как сумела убраться отсюда.
Теперь они сидели бок о бок во взятой напрокат машине, и Саймон все не мог успокоиться.
— Как вы только решились на такое, Лили? Мало ли что могло случиться? Каждый шаг — это смертельный риск, а вы…
— Но ведь мы партнеры в этом деле, Руссо, и не стоит об этом забывать, — возразила она, высунув голову в окно, чтобы всмотреться в следующие позади автомобили. Вроде бы никто за ними не следит… — Просто я задела ваше самолюбие, вот и все. Но это не ваше шоу, Руссо! Картины мои. Так что руки прочь!
— Я обещал вашему брату не допустить, чтобы с вами что-то случилось.
— Прекрасно. Так и быть, держите слово. Куда мы едем? Надеюсь, к Эйбу Терклу? Вы говорили, что, возможно, сумеете что-нибудь из него вытянуть. Не насчет коллекционера, разумеется, а насчет Фрейзеров. Поскольку он тут, это явное доказательство того, что они как-то связаны.
— Верно.
— Вы говорили, что Эйб остановился в пляжном домике почти на самом побережье. Знаете, кому он принадлежит? Только не говорите, что моему почти бывшему мужу.
Саймону пришлось сдаться. Ну что с ней поделать?
— Нет, не Теннисону. Но что-то в этом роде. Дом записан на имя папаши Фрейзера.
— Почему вы мне этого раньше не сказали? Значит, мы правы! Разве это не доказательство?!
— Пока не слишком веское. Наберитесь терпения. Все концы скоро сойдутся. Шоссе 211 — очень опасная дорога, как вы уже рассказывали. Мы проедем мимо того места, где ваши тормоза отказали?
— Да, осталось совсем немного.
Лили постаралась не смотреть на то дерево, в которое врезалась когда-то. События той ночи постепенно тускнели, ужас забывался, но времени все же прошло слишком мало.
— Как оказалось, этот Теркл не имеет ни банковского счета, ни очевидных средств к существованию. Значит, Фрейзеры платят ему наличными.
— Я все же не пойму, зачем им столько хлопот? — вздохнула Лили.
— После того как мы убедимся, что мистер Олаф Йоргенсон получил три картины… нет, лучше четыре, так проще, — мы сможем узнать, сколько он за них заплатил. Лично я считаю, что около трех миллионов за каждую. Может, и больше. В зависимости от степени его одержимости. Судя по тому, что я слышал, он не остановится ни перед чем.
— Три миллиона?! Какие огромные деньги! Но идти на преступление…
— О, я многое мог бы порассказать о том, на что идут некоторые коллекционеры! Был один немец, собиравший редкие марки. Он узнал, что у матери есть очень дорогая марка, которую ему хотелось иметь. Но та не отдавала. Тогда он ударил ее по голове мешком с монетами и убил. Надеюсь, это дало вам некоторое представление о том, насколько одержимы эти люди?
Лили ошеломленно уставилась на него.
— Поверить невозможно! Но этот Олаф Йоргенсон — он ведь очень стар и к тому же слеп!
— Странно другое: что он не может подавлять свои желания даже ради такого пустяка, как слепота. Думаю, он не остановится до самой смерти.
— Как по-вашему, у его сына вправду висит над койкой оригинал «Ночного дозора»?
— Я бы ничуть не удивился, — грустно хмыкнул Саймон.
— Но вы поговорите с сотрудниками «Риксмузеума»?
— Да, но поверьте, они не захотят слушать. В лучшем случае попросят экспертов втихаря проверить картину. Если они посчитают ее подделкой, постараются вернуть обратно, но весьма сомнительно, что обнародуют результаты экспертизы. Кстати, мы проверили мистера Монка, директора музея Юрики. У него и вправду степень доктора философии и родословная длиннее вашей руки. Если тут что-то и неладно, Савич пока этого не пронюхал. Но мы копнем глубже. Пошлем агентов в пару музеев, где он работал до того. Продолжайте оглядываться. За нами кто-то следует?
61 
