Последние отзывы

  16  

Схизматикам на такой напор ответить было нечем: лук никогда не входил в состав рыцарского вооружения. Подводить же лучников из лагеря — значило отдать их на расстрел более умелыми русскими стрелками; значило прикрывать их своими телами, продолжая стоять под ливнем остро отточенных граненых наконечников. Поляки предпочли снова отступить — и опять дети боярские потянулись вслед за ними, продолжая донимать стрелами.^[8]

По дороге мимо Зверева проехал князь Воротынский, подмигнул с седла:

— Ну что, новик? Получается поганых твоей хитростью бить?

— Даже скучно, Михаил Иванович. Бердыша в руки ни разу не брал.

— Ты погоди, может статься, доймем ляхов, и на бердыш твой полезут…

Воевода головного полка взмахнул плетью и поскакал нагонять своих воинов.

— Не устал, сынок? — окликнул Андрея через дорогу боярин Лисьин.

— Чего уставать, отец? — развел руками Зверев. — Что мы делаем?

— Ты глянь, полки правой руки подходят, воеводы Чевкина. Мыслю, коли силы у нас новые появились, может, холопам указать костер покамест развести? С утра ведь не снедали. А чего сухомяткой питаться, коли мясо парное кругом лежит?

— Вот именно, — сплюнул новик. — Битва называется. Не о враге больше заботишься, а о том, чем брюхо в обед забить. Ладно, пусть парного запекут, коли дров найти смогут.

— У оврага для костра место найдется. А пока рать вся не подошла, то и дрова собрать еще получится.

Битва тем временем продолжалась с той активностью, что сравнима разве с пылом маляра, работающего после бутылки водки. В воздухе часто мелькали стрелы — но опустошать колчаны боярские дети не спешили, долго приглядываясь к врагу перед каждым выстрелом. Поляки опять отступили чуть не до самого своего лагеря, оставив на траве с полсотни бьющихся в предсмертных судорогах скакунов и ни одного человека. Их смерды продолжали стоять, выставив перед собой щиты и подняв к небу копья. Среди этих бездоспешных бедолаг раненых и убитых было наверняка не меньше, чем среди лошадей — но в неподвижном строю это не так замечалось. По дороге от русского лагеря вяло, без особой спешки, подтягивались основные силы: бояре, князья, холопы спешивались, подходили к бойницам, наблюдали за происходящим. Андрей подумал, что и вправду может спокойно пообедать — и совершенно ничего не потеряет.

— По коням! По коням! — внезапно призвал всех витязей клич рассыльных, раздалось пение медных труб.

У польского лагеря схизматики опять затеяли копейную атаку, заставив головной полк повернуть назад, и Зверев напрягся, ожидая, что сейчас произойдет что-то интересное. Ему даже захотелось вместе со всеми подняться в седло, взяться за рогатину и, опустив ее перед собой, помчаться в лихую атаку… Но — увы, пока что ему следовало оставаться рядом с «огнестрелами». На сегодня он был едва ли не единственным в русской рати, кто понимал, как лучше использовать это громогласное оружие.

В проходы между щитами стали заскакивать уставшие за день, запыленные бояре головного полка, которые сразу проезжали к своим холопам — где чьи телеги, все уже успели запомнить. И вот тут поляков встретил нежданный сюрприз: из-за щитов гуляй-города по ним ударили не полторы тысячи вымотавшихся за столько часов лучников, а несколько тысяч свежих стрелков. Лошади поганых начали скатываться с копыт, словно налетали на натянутую над землей стальную проволоку, многих всадников в толчее, похоже, даже затоптали. Схизматики резко отвернули назад, а вслед за ними, с веселым залихватским посвистом и криками «Ур-ра-а-а!!!» из-за стен укрепления начали выхлестывать русские сотни.

В такой ситуации тоже порядком уставшие ляхи встречать врага не стали, а погнали во весь опор к лагерю, перед самой пехотой расступились, обходя копейщиков справа и слева. Смерды опустили пики, а русские ратники… отвернули вправо, осыпая их стрелами. Хотя пехотинцы и прятались за щиты, некоторых из них смерть все-таки достала. Только из первого ряда упали человек двадцать, не меньше. Правда, полтора десятка из них поднялись и, кто ползком, а кто и на ногах, прихрамывая, стали пробираться вдоль строя, торопясь уйти с поля возможной сечи. С левой стороны, из-за лагеря, на смену уставшей коннице подходили новые тысячи. Осторожный Лука Юрьевич до столкновения дело доводить не стал — едва ляхи начали разгоняться для копейного удара, ратники развернулись и ушли к гуляй-городу.

  16