Последние отзывы

  108  

— Жалко, Росин в Москве, — хмыкнул он, запуская пальцы в волосы выбранной навеки жены. — Останется холостяком.

* * *

— Чего ему от нас нужно? — Костя с непониманием осмотрел собравшихся в небольшой палате с расписными стенами бояр и нескольких женщин, в обязательных кокошниках, длинных пышных юбках и коротких душегрейках. Каждый раз, когда он видел торжественно одетых бояр, у него возникало ощущение, что наступила зима. Хотя Росину и в рясе из тонкой шерсти было жарковато.

— Государь видеть желает, насколько здоров ты после мук перенесенных, — заученно повторил Андрей Толбузин.

— Он что, доктор? Осматривать станет?

Из распахнутых наружу окон лилось яркое солнце, освещавшее два сундука и высокий, витой бронзовый подсвечник, составлявшие все убранство палаты. Да и была она, судя по всему, просто проходной комнатой: двери с одной стороны, двери с другой.

— Настя, складку у шеи поправь, натирает, — повернулся Росин к боярыне Салтыковой, и та запустила свои тонкие прохладные пальчики к нему под ворот.

— Государь Иван Васильевич следует! — распахнулись обе двери, и бояре торопливо выстроились рядком от стены до стены. Толбузин, потянув Костю за собой, приткнулся в общий ряд.

Правитель появился слева. От шубы, похоже, государю удалось отвертеться, но шитый золотыми нитями кафтан царедворцы ему все-таки надели. В сопровождении двух монахов и какого-то знатного, судя по одеждам, князя, олицетворяющий Русь паренек прошел до середины палаты, остановился:

— Ведомы мне ваши заботы, бояре, — обратился он сразу ко всем. — Указал я ныне в Поместный приказ земли путивльские в поместья раздать. Мыслю, дети ваши еще до зимы ввозные грамоты получить должны, и к весне мои дачи под свою руку принять.

— Благодарствуем, государь, — принялись кланяться бояре.

— Ябеду твою, боярыня Алевтина, — шагнул дальше царь, — в Поместном приказе со всем тщанием и прилежанием изучили, и крамолы в деяниях воеводских не нашли.

Женщина молча поклонилась, перечить не рискнув, но и не благодаря.

— А ты, Константин Андреевич, — миновав Толбузина, остановился Иван. — Как руки твои? Одеяния все монашеские носишь?

— Да вроде шевелятся уже… государь, — ответил Росин. — Слабость только сильная. А ряса удобной больно одеждой оказалась. Особенно, когда пальцам с застежками всякими не совладать.

— А руки, мною взамен твоих даденные, как? — широко улыбнулся наделенной государственной властью паренек.

— Хороши… — признал, смутившись, Росин, а стоящая рядом Анастасия густо покраснела.

— У тебя боярин живет? — приподнял кончиками пальцев подбородок женщины царь и пытливо заглянул ей в глаза.

— У меня, государь…

— Невенчанным? Грех это, — правитель отпустил Анастасию и обернулся к сопровождающим его монахам: — Повенчать сегодня же…

После чего милостиво кивнул склонившейся в поклоне женщине, остолбеневшему Косте и пошел дальше. Двери закрылись, явление царя народу закончилось. Бояре, загалдев, двинулись к выходу, оставив хлопающего глазами Росина, его «руки» и Андрея Толбузина в палатах.

— А… А если я не хочу? — выдавил Костя.

— Что ты, Константин Андреевич? — всплеснула руками Настя. — Воля же государева!

— Тык… Это… Как так?

— Милость царская, Константин Андреевич, — одернул его Толбузин. — Ты чего?

— Я… А я? А меня спросить? — хлопал ртом, словно вытащенная на берег рыба, Росин.

— Ты, боярин… — Толбузин оттащил его немного в сторону и горячо зашептал в самое ухо: — Да ты обезумел, боярин! Царь же тебе не девку, он тебе все добро ее отдает! Дачи новые под Новгородом, имение у Твери, поместья под Тулой и Смоленском, казна богатая, дома в Москве и Варшаве. Ну, не нравится баба… — боярский сын покосился на Анастасию. — Ну, не нравится, в монастырь опосля отправишь. А добро-то, царской волей даденное… Никто покуситься не посмеет.

— Как это, в монастырь? — еще больше возмутился Росин. — Настю в монастырь? Как у тебя язык повернулся, после всего, что она для меня…

— Истинно умом помутился, — тряхнул головой боярский сын Андрей. — Ее же не отнимает никто, ее тебе в жены дают.

— А нас спросили? — он обогнул Толбузина, приблизившись к боярыне: — Ты что делать собираешься?

— Воля государева… — слабым голосом ответила та.

— Мы к моим, на Каушту рвануть можем. Там скумекаем чего-нибудь. В лес уйти. Я теперь опыта набрался, в любой чаще с удобствами обустроиться смогу, и от шантрапы всякой отбиться. Или в Америку свалить. Ее только-только обживать начинают.

  108