Последние отзывы

  127  

— Касси, ради Бога!

Касси опустила глаза под его перепуганным взором и тихо всхлипнула, закрыв лицо ладонями. Эдвард, бесшумно ступая, подошел к ней и прижал к себе, хотя девушка по-прежнему не отнимала рук от лица.

— Пожалуйста, не плачь, любимая.

Он прижался щекой к шелковистым волосам, наслаждаясь легким ароматом сандалового дерева, и, почувствовав, как велико напряжение Касси, как неподатливо ее тело, попытался успокоить девушку, что-то тихо забормотав ей на ухо.

— Больше никто не посмеет обидеть тебя. Касс, клянусь. Ты в безопасности, и на сей раз я сумею тебя защитить.

Касси опустила руки и безмолвно подняла лицо. Отныне ни один человек в мире не сможет ее защитить.

Тебе не удастся уберечь меня от меня самой, Эдвард.

— Ты даже в слезах прекрасна, — хрипло прошептал он, осторожно смахивая слезы с ее щек.

— Прости, Эдвард, не в моих привычках быть такой плаксой. — Руки девушки скользнули по его плечам, обвили шею. — Пожалуйста, останься со мной сегодня.

Эдвард взглянул в синие глаза и понял, что безвозвратно пропал.

— Если ты хочешь, Касси.

Я должна хотеть именно этого.

— Да…

— В таком случае мы опередим священника на несколько дней.

Эдвард подхватил ее на руки и бережно уложил в постель. Касси утонула в мягкой пуховой перине и весело рассмеялась.

— Боюсь, дорогой, мы будем барахтаться здесь, как в море!

Но у Эдварда хватило сил лишь на слабую ответную улыбку. Он сбрасывал с себя одежду с быстротой, которая повергла бы в изумление его денщика Грумена.

Девушка неотрывно наблюдала за ним. Эдвард, более худощавый, чем граф, обладал, однако, жилистым, выносливым телом, натренированным годами военной службы. Девушка поспешно отвела глаза от гордо вздымавшегося из поросли волос внизу живота могучего отростка и глубоко вздохнула, пытаясь успокоить разгулявшиеся нервы.

Не будь дурочкой, Касси. Наконец, твоя жизнь вернулась в прежнее русло. Ты с Эдвардом. Именно он предназначен тебе в мужья.

Касси перевела взгляд на его лицо и протянула руки.

— Позволь мне снять с тебя пеньюар, Касси. На мгновение зажмурившись, она рывком развязала пояс и ощутила прикосновение рук Эдварда, стягивающих пеньюар с ее плеч.

— Боже, — с трудом выговорил он, — как ты прекрасна!

— Ты уже видел меня.., такой, не помнишь, Эдвард?

— Да, — выдохнул он, ложась рядом. — Но я пытался забыть, Касс.

Продолжай он думать о ней, вспоминать о том дне и пещере на берегу, наверняка бы сошел с ума.

Эдвард впился взглядом в нежные груди с шелковистыми розовыми сосками и непроизвольно сглотнул. При одной мысли о графе Клер, касавшемся этого роскошного тела, владевшего им, в глазах темнело от бешенства.

Заметив, как заледенели карие глаза, Касси нерешительно дотронулась до него, и Эдвард со вздохом прильнул к ее губам, сознавая, что хотя Касси больше не девственна, он должен обращаться с ней так же бережно, как в тот далекий день на берегу. Гладя ее упругую плоть, он не мог не вспоминать о человеке, укравшем ее невинность, тоже ласкавшем это тело по праву хозяина, владельца, собственника. И Эдвард против воли снова подумал о бесконечных наполненных болью днях, горестных ночах, жестокости судьбы. Мучительное, невыносимое одиночество заживо пожирало Эдварда. Касси покинула его, и жизнь потеряла смысл.

Его язык раздвинул ее губы, проникая внутрь, и Эдвард лег на нее, ощущая под собой мягкое податливое белое тело. Касси оцепенела от стыда и смущения. Всякий раз, представляя эти мгновения с Эдвардом, она вспоминала только его нежность и доброту.

«Ты любишь меня, — хотелось ей кричать. — Почему же так груб со мной?!»

Он припал губами к ее груди. Касси слышала его прерывистое, тяжелое дыхание и понимала: он хочет ее, хочет так сильно, что сама она, ее чувства не имеют для него ни малейшего значения. Девушка мысленно взмолилась о том, чтобы хоть на минуту ощутить искру желания. Запустив пальцы в его вьющиеся каштановые волосы, она вынудила себя скользнуть ладонями по его спине.

— О Боже, Касс!

Он привстал и раздвинул ей бедра. Касси снова застыла, едва его плоть коснулась ее.

"Но я не готова для тебя”, — молчаливо запротестовала Касси и с трудом подавила крик, когда он ворвался в ее стиснутые судорогой глубины. Девушка тихо застонала — каждый толчок причинял невыносимую боль. Но Эдвард продолжал безоглядно вонзаться в нее, пока его тело не сжалось в предвестии освобождения. Ему казалось, что он сейчас взорвется, разлетится на миллион мельчайших осколков, и каждый спазм все дальше уносил его от действительности, в волшебное царство, где нет ни доводов разума, ни серых будней. Бессвязные стоны вырывались из его глотки. Он замер на мгновение и, тяжело упав на нее, прижался щекой к подушке.

  127