Последние отзывы

  18  

— Не знаю... — Я пожал плечами. — Вряд ли.

— А как насчет Иисуса?

И он достал из сумки гипсового Христа. Проблема с обеими статуэтками заключалась в том, что и у Приснодевы, и у ее Божественного Сына кожа была чересчур смуглой, а значит, данное коммерческое предприятие было изначально обречено на неудачу. Не скажу, что я хорошо знаком с особенностями религиозных воззрений бостонских католиков или местной ирландской общины, зато мне было достоверно известно, что в Ирландии каноническими считаются только статуи классического арийского типа. К примеру, на западе страны были очень распространены Плачущие Девы Марии с бледными фарфоровыми щечками и вздернутыми носиками, на которых блестят крупные чистые слезы. Иными словами, тот, кто вообразил, будто в Ирландии будут пользоваться спросом Богородицы с типично семитскими чертами лица, должно быть, выжил из ума.

Мне, впрочем, не особенно хотелось разочаровывать торговца культовыми статуями.

— Извини, приятель, — сказал я, — но ничего не выйдет.

— Ты уверен?

— Я такими вещами не занимаюсь, — объяснил я.

— Как хочешь...

И мужик с мешком перешел к стоявшему рядом со мной парню, который и был киллером ИРА. Тот, впрочем, слушал его не долее трех секунд, после чего сказал коротко и решительно:

— Отвали.

Очевидно, тон, каким было произнесено это слово, несколько напугал торговца «святым товаром», так как он почел за благо ретироваться. К счастью для себя, мужик покинул бар за пять минут до того, как началась стрельба. По пути к выходу он успел переговорить еще с одним посетителем — невысоким белобрысым пареньком, который сидел в углу над нетронутой кружкой «Басса».

Белобрысый, как видно, тоже не соблазнился золотыми горами, которые сулил бизнес по продаже гипсовых изображений Святого Семейства в Ирландии.

Когда толстяк вышел за дверь, я рассмеялся,

А зря. Кроме меня, торговец поговорил с обоими убийцами, дав им знать, что Маккаган вот-вот войдет в бар и что они должны быть наготове.

В этот момент Кит подошла к бару, чтобы взять заказанные напитки. Она была похожа на панка, вот только пахло от нее... душистым горошком, что ли? Разглядывая девушку, я пытался представить, как именно я должен броситься на нее, когда киллер попытается начать свою работу.

Должен ли я следовать за ней, чтобы быть поблизости в тот момент, когда ее отец войдет в бар? А что, если убийца решит не торопиться? И не покажется ли кому-нибудь подозрительным, что я столько времени таскаюсь за Кит?

На этот счет Саманта не дала мне никаких указаний.

И все же я знал, что должен что-то предпринять. В задумчивости я отхлебнул глоток «Сэма Адамса». Нет, весь вечер ходить за Кит как приклеенному нельзя. Значит, придется внимательнее следить за входной дверью, и, как только Джерри появится, я сразу двинусь к тому месту, где в этот момент окажется Кит. Но до этого — никаких действий, ничего, что могло бы привлечь ко мне внимание. Если у меня что-то не получится, что ж... Саманте я скажу, что сделал все, что было в моих силах, а ей придется мне поверить. Тут я снова поглядел на Кит. И этого хватило, чтобы я вовсе забыл о нашем идиотском плане. Я смотрел на нее всего пару минут, но этого хватило, чтобы внутри у меня все перевернулось.

Вспомните Вайнону Райдер в «Вересках», Фиби Кейтс в «Гремлинах» и Шин Янг в «Бегущем по лезвию бритвы». Вот какое ощущение рождалось во мне от одного ее вида. Темные глаза, болезненно-бледная кожа и это «воронье гнездо» на голове, которое некогда было аккуратной короткой стрижкой в стиле Луизы Брукс.

Кит перегнулась через стойку, взяла заказ и удалилась легкой, танцующей походкой, неся в руках полный поднос коктейлей.

Заметила ли она меня? Вряд ли. И я бы не стал ее за это винить. Когда мы прилетели в Бостон, Саманта и Джереми повезли меня на конспиративную квартиру в Кембридже. В четыре утра появился парикмахер, который был таким же заспанным и недовольным, как и я. Свирепо клацая ножницами, он быстро подстриг меня почти «под ноль», а то, что осталось, выкрасил в пронзительный черный цвет. До этой операции у меня были довольно длинные рыжеватые волосы, и в Нью-Йорке многие помнили меня именно таким. Теперь же я выглядел совершенно иначе, и нельзя даже сказать, что хуже. Напротив, теперь я выглядел круче, жестче, хотя общее впечатление немного портили красные с недосыпа глаза и обожженная испанским солнцем кожа.

  18