... 
57 
— И что же, не искали девок?
— Может, и искали, да токмо про нас никто не ведает. До ближней деревни два дня пути, да все лесом, болотом. Мы к людям не ходим — про нас не знают. Все свое: одежу шьем, скотина плодится, зверь в лесу, рыбка в речке. Ну, чего еще надо? Одна беда: девки подросли, а парней нет. Мужика-то, хоть и молодого, не умыкнешь…
— Что-то ты разговорился, отец. — Радмила, заметив, что гости, осоловевшие после еды, клюют носами, стала прибирать со стола. — Я вам постелила там. Стоян, покажи гостям.
— И верно, что ж это я… — Мужик поднялся с лавки. — Пойдем, у нас сруб пустой, там отдохнете. Ночь в болоте, — он хмыкнул, — вы и не спали, поди?
Недостроенный дом стоял чуть поодаль. Мимо хлева прошли к нему. Две хозяйские дочки доили коров, младший сын гнал со двора десятка полтора овец. На заднем дворе, в загоне, копошились свиньи, повизгивали поросята.
Возле избы стояли две кадки с водой.
— Помойтесь с дороги и отдыхайте, — предложил Стоян, — да одежу бросьте вон, на завалинку. Девки простирнут — уж больно вы заляпались.
Середин оглядел себя. Что и говорить, хорош — куртка вся в разводах засохшей грязи, штаны позеленели от болотной тины. Невзор смотрелся не лучше. Не мудрено, что хозяин с топором выскочил.
Они отнесли кадки за угол избы.
— Ты глянь, чтобы не подошел никто, — попросил Невзор, снимая безрукавку.
Он скинул штаны, зачерпнул воды, плеснул на лицо.
— Ох, хорошо.
Темная волчья шерсть вдоль позвоночника свалялась комками, прилипла к спине. Олег выглянул из-за угла. Стоян, с дымящимися углями в кузовке, прошел за дома, видно к бортям. Дочери отнесли в избу молоко, жены сыновей копались в огороде.
— Полей на спину, — попросил Невзор.
Середин поднял кадку, тонкой струей стал поливать ему меж лопаток. Невзор охал, похлопывал себя по плечам.
— Давай теперь ты. — Он встряхнулся, провел ладонями по бритой голове, по лицу, присел на бревно возле стены. — Слышал я про такие хутора: уходят люди в леса, живут сами по себе, людей сторонятся. Своим умом, своим трудом живут, коли не дичают, конечно, не звереют. А бывает, как медведи в берлоге: корешки-ягоды едят, скотину по деревням крадут. На таких облавы, как на зверей, устраивают. Бьют без жалости.
Середин тем временем плескал ледяной водой на лицо, смывал с тела подсохшую грязь и тину. В бородке, что отросла за время хождений по Руси, после ночевки на болоте запутались хвойные иглы.
— Стоян, похоже, мужик крепкий, — сказал он, отфыркиваясь, — и если до сих пор не одичал, теперь вряд ли. Быт, дом, семья — все устроено. Налог не платит, в дрязги не лезет. Про него поди и забыли все.
Невзор опрокинул на него бадейку, и Середин ухнул: от ледяной воды перехватило дыхание. Дружинник прихватил с собой нож, Олег взял под мышку саблю, кистень. Одежду оставили возле кадушек. Выглянув во двор, они пробежали нагишом в сруб. Здесь, как и в главной избе, в центре стояла печь, но топили ее, судя по копоти, всего раз — для пробы, когда сложили. Сруб был не обжитый, стены чистые, древесина бревен светлая, а смолистый запах стоял, как в сосновом лесу. На двух лавках хозяйка поместила полотняные мешки с травой, положила на каждую по овчине. Олег рухнул на зашуршавший травяной матрац, потянулся с блаженством.
— Ох, давненько я нормально не спал. Отвыкать даже начал.
— А в корчме, где Молчун с Павлиной остались? Забыл? — напомнил Невзор, устраиваясь на своей лавке.
— Такое забудешь, пожалуй. — Середин приподнялся, положил под бок саблю. — Ну, будем надеяться, что здесь обойдется.
— Хорошо бы. Ты спи, не думай, у меня теперь сон вполглаза, как у … ну, сам знаешь. Коли чего — толкну.
— Согласен, — уже сквозь дрему сказал Олег.
Он провалился в сон без сновидений, едва закрыв глаза. А услыхав приглушенные голоса, удивился, приподнял веки, оглядел, вспоминая, избу. Казалось, только что они с Невзором плюхнулись на лавки, солнце светило в ничем не затянутые окна, кружились пылинки над земляным полом, пока еще не застеленным досками, — а теперь за окном вечерело. Лавка Невзора была пуста, на соседней лежала выстиранная одежда.
Середин зевнул. Спать не хотелось, тело налилось бодростью. Он спустил ноги с лавки, подошел к окну. Возле избы сидели на завалинке Стоян и Невзор, неспешно беседовали. Олег прислушался. Дружинник рассказывал хозяину новости из большого мира, а хозяин вспоминал былые походы, далекие земли, в которых побывал. Одевшись, подвесив к поясу кистень и прихватив саблю, ведун вышел на двор. Солнце стояло низко над лесом, проложив на сжатом поле длинные тени.
57 
