Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
40 
Десятник крикнул мужикам, что чинили парус. Двое скинули на берег мостки, придержали, пока новые ратники взошли на борт. Ладья оказалась и вблизи небольшая, долбленая из дерева, с наращенными досками бортами, в четыре пары весел. Потемневшее от воды и солнца дерево на бортах кое-где рассохлось.
— Что ж, по морю на этакой пигалице ходили? — спросил Невзор.
— Хозяин — хват, — в голосе десятника слышалось одобрение, — сам купец, сам кормчий. Сам правит, сам торгует. Печенег напал — с нами в строй стал. С таким где угодно не пропадешь. Нас тут семеро ратников, с вами — девять, да восемь мужиков на веслах.
— Серьезная охрана, — заметил Невзор, — десять бойцов на Днепре на две ладьи, обычно. На море, конечно, больше.
— Товар такой, — пожал плечами Копыто.
— А откуда имя эдакое у тебя? — спросил Олег.
— Вот, попробуй, — подал ему руку десятник.
В протянутую ладонь Середин вложил свою. Рука у десятника была небольшой, мозолистой, а по крепости и впрямь напоминала конское копыто. Они сжали ладони, взглянули друг другу в глаза, ожидая слабости. Чуть ослабишь ладонь и все, понял Середин, вместо пальцев будет студень. Он даже сумел криво улыбнуться, продолжая сверлить взглядом переносицу десятника. Наконец тот ослабил хватку.
— О, крепкий хлопчик.
— Ты тоже ничего. — Олег едва удержался, чтобы не подуть на пальцы.
— Всю жизнь с мечом, копьем, да щитом. Успел и в Царьграде послужить, и у Ярополка. На ятвагов с Владимиром ходил.
Из постройки на корме ладьи показалась всклокоченная голова с опухшим лицом, обвела окружающее мутным взглядом, зевнула щербатой пастью.
— Копыто, мы уже в Киеве?
Глава 7
Попутный ветер хоть и поднимал волну, но ходко гнал ладью вдоль лесистых берегов. Кое-где виднелись сбегающие к воде избы, крытые камышом и соломой — пяти-шестидворовые деревеньки, живущие в основном с рыбной ловли и с перевоза. Кормщик Савва по памяти вел судно, редко советуясь с кем-нибудь из команды насчет знакомых банок да песчаных отмелей, притаившихся под водой. На впадении мелких речушек брал к противоположному берегу, обходя возможные наносы. В одном месте река сужалась до четверти полета стрелы. Савва велел спустить парус. Мужики взялись за весла, дружинники подняли по бортам щиты, пятеро натянули луки, зорко вглядываясь в прибрежные заросли.
— Тут перекаты были, — хмуро пояснил кормщик стоящему рядом Олегу. — Невольники еще при князе Игоре камни из реки вынесли, чтобы кораблю пройти. Вон, видишь, лежат.
На берегу, уже заросшие травой и покрытые мхом, лежали валуны, врывшиеся в землю под своей тяжестью, но все еще возвышавшиеся почти в рост человека. Казалось, стадо гигантских туров, придя на водопой, прилегло у берега отдохнуть, да так и осталось лежать, сжимая реку окаменевшими боками.
Течение здесь было сильное, гребцы налегли так, что весла гнулись, черпая прозрачную воду. «Самое место для засады», — подумал Середин, вглядываясь в сумрак подступавшего к воде леса. Если с двух сторон стрелков поставить, да потом в сабли кинуться — одинокому купцу никакая охрана не поможет.
— Сейчас спокойно, сюда печенег редко добегает, а тати на дружину не полезут, — словно прочитал его мысли Савва, — однако поберечься не мешает.
Проскочив узкое «горло», вышли на спокойную воду. Вновь подняли парус, гребцы утерли покрытые потом лица. Здесь гулял долетевший из степей вольный ветер, сушил взмокшие рубахи. Днепр тут разливался во всю ширь, раздвигая берега, волна была выше, билась в борта, будто проверяя корпус на прочность.
— Хочешь попробовать? — Савва взглянул на Середина, кивнул на рулевое весло. — Я вижу, ты присматриваешься, ветер ловишь. Знакомое дело?
Олег хмыкнул. Кое-какой опыт у него был, если можно назвать опытом считанные прогулки на яхте типа «Ассоль» с косым парусным вооружением. Но одно дело рулить в свое удовольствие, строить из себя бывалого капитана под взглядом девчонок, когда в каюте томится в кастрюле шашлык, ждет своего часа водочка, коньячок. Отошли подальше от города, выбрали полянку, разложили костер — вот и весь поход под парусом. А здесь небольшое, но все-таки судно, прямой парус, опытный кормчий.
Ведун прищурившись, огляделся, определяя силу ветра по деревьям на берегу. Два-три балла, не больше. А, была не была!
Савва отступил чуть в сторону, придерживая одной рукой весло. Середин взялся за гладкое, почти отполированное натруженными ладонями темное дерево, расставил пошире ноги. Попробовал чуть отвернуть с курса — ладья тяжело покатила нос вправо. Олег выровнял, кивнул: готов, мол. Кормчий отошел к борту, продолжая наблюдать за ним.
40 
