Последние отзывы

  17  

— Ладно, раз ни попить, ни пожрать не получается, попытаюсь хоть отоспаться на первое время, — решил Середин и, полулежа устроившись в углу, закрыл глаза.

Почти сразу — словно тюремщики ждали за дверью этого момента — загрохотал засов. Вниз спустились двое упитанных, в возрасте, мужчин, с ног до головы облаченных в войлок: войлочные расшитые сапоги, свободные штаны из мягкого войлока, выцветшие войлочные распашные халаты, под которыми были видны короткие, чуть ниже пояса, жилетки, покрытые яркой вышивкой и опоясанные широкими ремнями. Головы венчали остроконечные войлочные же шапки, правда, отороченные по кругу густым песцовым мехом. Шеи обоих подпирал высокий ворот шелковых рубах, выпирающий из-под прочих одеяний. Смуглые морщинистые лица, тонкие китайские усики и бородки. Прямо братья-близнецы. На вид обоим было уже под пятьдесят, и с такими визитерами Олег без труда справился бы голыми руками — не будь они прочно связаны за спиной.

— Откель вы пришли, несчастный? — без предисловий спросил один из его пленителей. — Кто твоя женщина?

— Она ведьма? — перебивая товарища, поинтересовался второй. — Кто из богов стал ее покровителем?

— Коли поговорить хочется, — скривился Олег, — напоите сперва, накормите, руки развяжите.

Гость в синей жилетке откинул подол халата, снял с пояса плеть и несколько раз хлестнул Середина, норовя попасть по лицу. Спасая глаза, ведун отвернулся, но шею и щеку все равно обожгло болью.

— Теперь ты сыт? — спросил мужчина. — Отвечай! Она ведьма? Какому духу она приносит свои жертвы?

— Как вы догадались? — простонал Середин, лихорадочно соображая, что бы такого правдоподобного соврать, чтобы ему развязали руки.

— Она ходит в странных одеяниях, ест ведьмины грибы, говорит на неведомых наречьях, пляшет странные танцы и видит духов леса, — перечислил тот, что носил жилетку черного цвета. — Шаманка сказывает, что ее устами глаголят боги.

— Я тоже ношу такое сари, — тут же вспомнил Олег. — Оно под одеждой. Развяжите руки, я покажу.

Синежилеточный мужик тряхнул плетью, перехватил ее ближе к ремню, наклонился, раздвинул на Середине полы налатника и кивнул:

— Верно… Ты ее раб?

— Ее зовут Роксалана, служительница Маркетинга. Она дочь великого Менеджера, повелителя Роксойлделети. — В голову ничего не лезло, и ведун рассказал правду.

Гости переглянулись. Разумеется, половины слов они не поняли, но эпитеты «великого» и «повелителя» не могли не произвести на туземцев впечатления.

— Я ее верный слуга и хранитель, — продолжил ведун. — Дозвольте мне вернуться к своей госпоже, преклонить пред ней колени и продолжить свою службу…

«Хоть горшком называйте — только руки развяжите!» — добавил уже мысленно Олег.

— У нее ныне и без тебя слуг хватает, — недовольно буркнул синежилеточный. — Шаманка ни на шаг не отходит. Охрамира дурным воем отгоняет, нового идола в святилище обещает поставить. Вещает про посланницу великой праматери Суджер, голос Уманмее.

— Они не знают, как правильно ей служить! — мотнул головой Середин. — Я прошел с госпожой половину мира, только я достоин умасливать ее ноги и подносить ей кушанья!

Мужчины одинаковым жестом отмахнулись, повернулись к дверям.

— Если не дадите пожрать, я просто сдохну, — пообещал им в спину ведун. — Будете тогда советов у своей шаманки спрашивать.

— Нам не нужны советы рабов, — бросил через плечо один из посетителей, и дверь закрылась.

— Уроды, — вздохнул Середин. — Вот скопычусь, протухну здесь — будете знать. Хрен вам будет, а не погреб.

Спустя пару часов стало ясно, что угроза возымела действие. В поруб спустился широкоплечий туземец с загорелым до черноты лицом и большущей пастью, напоминающей трещину на перезрелом капустном кочане: торчащие во все стороны зубы и неровные, широкие, морщинистые губы. Одет он тоже был в войлок, но и халат, и шапку, и жилетку и даже голенища сапог оторачивал дорогой соболий мех. В одной руке тот держал деревянную миску, в другой — глиняную крынку.

— Давно бы так, — обрадовался ведун. — Развяжи мне руки. Перекушу, потом…

Договорить Олегу не дал сильный удар ногой по лицу:

— Заглохни, кулой! Ты крал добычу у меня, знаменитого Миргень-Шагара. Ты сдохнешь. Я порежу тебя на куски и разложу твое мясо по капканам. Лишь любопытство Джайло-Манапа и мудрого Радозора ныне отодвинуло твою участь. Но я могу пока взять твою руку или ногу, выродок. Говорить ты можешь и без ног. Помни об этом, кулой!

  17