Последние отзывы

  17  

— Смотрите, чудь белоглазую провороните, — он спрыгнул с седла на землю, придержав кривые сабельные ножны.

Только тогда из ворот длинного сарая, у стены которого лежала кипа сена, выбежал боярский ярыга и подхватил коня под узды.

Двое других всадников тоже спешились. Один — совершенно седой, с короткой аккуратной бородой, был одет в старый дедовский колонтарь и полотняные порты, на поясе висел прямой меч и длинный косец. Второй, молодой безусый парень, красовался в одной косоворотке — правда, у седла его также висели продолговатый щит-капелька и ляхская железная шапка с бармицей, а на поясе болталась кривая татарская сабля.

Из дома выбежало еще несколько подворников, а следом за ними появился и сам боярин Харитон Волошин, в синем опашне поверх блестящей рубахи и портков из по-валоки.

— Не рад государеву человеку, боярин, — укоризненно покачал головой Зализа. — Не ждешь, не привечаешь.

— Пульхерия, поднеси гостям сбитеню с дороги, — распорядился Харитон. — В горницу их проводи, снеди поставь.

Однако спорить с тем, что гостю он не рад боярин не стал.

Еще ни разу вслух не повздорил боярин Волошин, считающий свой род со времен великого князя Михаила и владеющий самыми обширными поместьями на Ижорском погосте с опричником Семеном Зализой, целовавшем саблю лично государю Ивану Васильевичу на верное честное служение и получившего на прокорм семь деревенек, откупленных у вотчинника Антелева, как разоренные полным его нерадением. Вслух они никогда не спорили — но взаимная неприязнь выступала в мелочах. Никогда еще корец после долгого пути не подносила опричнику дочь или жена боярина Харитона — а только дворовые бабы. Именно бабы — даже девки молодой Волошин к государевым людям не подпускал. Никогда не садился боярин с Зализой за один стол, никогда не кормил вдосталь. Только так, долг свой блюл, и не более.

Зализа же со своей стороны не забывал поспрошать у старых людей, как вели себя дед и отец боярина во время новгородских измен, и слова эти запоминал; примечал, сколько дворов в деревнях боярских, сколько пашни поднято.

Правда, боярин пока не обманывал, и по государеву призыву выставлял со своих больше чем двух тысяч вспаханных четей двадцать два всадника.

Хотя, может, и не дичится боярин опричника, а просто родом своим горд без меры. Вон, дочке его, Алевтине, уже шестнадцать лет скоро, а он женихов достойных до сих пор выбрать не может. Вотчинник Коволин сватался — прогнал.

— Что тебя в земли мои привело, человек государев? — вежливо поинтересовался боярин, глядя как поглощает опричник горячий сбитень. — Али дел больше на рубежах государевых нет?

— Верно молвишь, есть дела на рубежах государевых, — Зализа стряхнул последние капли на землю и утер рот. — Да сам знаешь, бояре и вотчинники земские долг свой забыли. Смердов без меры тяготят, за землями своими не следят, порядок не блюдут. Приходится нам, слугам государевым, станишников ловить.

— Это ты здесь их ловить собрался? — скрипнул зубами боярин.

— Нет, возле леса Игнатова, что у деревни твоей, Замежьи. Пришел ко мне намедни афеня почаповский, да рассказал, как у Игнатова леса трое татей его зацапали, товар и деньгу отобрали, да еще и порты сняли. Примету назвал ясную: косарь у станишников с рукоятью из кости резной, на собачью морду похож. — Опричник оглянулся на своих людей: — Агарий!

Седой мужчина снял с пояса длинный нож, протянул своему воеводе. Зализа показал трофей боярину:

— Похожа?

Чья-то умелая рука завершила истертую рукоять оскаленной песьей мордой, старательно прорезав каждую деталь.

— Приметная вещь, — вынужденно признал Волошин.

— И порты у него тоже приметные, — рассмеялся опричник. — Но их я брать не стал, не обессудь.

— Кто же тати?

— Как кличут, мы не испрашивали, боярин. Посекли и оставили волкам на поживу. А поежели ты смердов к осени не досчитаешься, стало быть не те людишки в поместье твое сбиваются, подумай.

— Ништо, я станишникам не скрывщик. Сам повешу, поежели найду.

— Ну-ну, — опричник отдал косарь Агарию.

— Почивать собираешься? Али не притомился? — скромно поинтересовался боярин.

— Нам почивать невместно, — отмахнулся Зализа. — Завтра засечный дозор сменить надобно. Почитай, десять дней в поле.

Уж чего-чего, а ночевать в доме боярина Волошина он не останется ни за что! Государь особо зарок требовал, чтобы с земскими опричным людям не водиться, не разговаривать, на свадьбу друг к другу не ходить. Забыть не могут бояре, как при младенчестве государевом руки над собой никакой не знали, долг Москве отдавать не хотели, под чужую руку земли русские предавали. Нет, к этой заразе государеву человеку касаться нельзя. Его долг измену выгрызать, а предателей — выметать.

  17