Последние отзывы

  149  

— Подожди, Алек, вот здесь, в тени. Я приведу Марджи с собой. Я уже говорила с ней и пыталась выведать все, что можно, насчет убийства мистера Круиска. Она что-то знает, я уверена.

Через пять минут Джинни вновь появилась вместе с Марджи. Девушке, очевидно, не хотелось заходить в выгоревшую комнату. Но Джинни, открыв обуглившуюся дверь, подтолкнула ее через порог.

Алек спокойно стоял в стороне, наблюдая за женой. Джинни обращалась с девушкой мягко, но непреклонно. Алек увидел, как Марджи вновь разразилась слезами, а Джинни начала ее утешать. Но при этом снова и снова задавала один и тот же вопрос. И наконец Алек, с открытым от изумления ртом, услышал исповедь горничной:

— Он изнасиловал меня, миледи. Клянусь Богом, он принудил меня и пригрозил, что, если я хоть слово скажу мистеру Смайту или миссис Макграфф, он устроит так, что моя ма и маленькие сестры подохнут с голоду в канаве. Сказал, может делать все, что захочет, пока барона здесь нет, что он хозяин в доме и поступит так, как ему угодно, хоть убьет любого, кого пожелает.

Джинни притянула девушку, положила ее голову себе на плечо, хотя Марджи была гораздо выше и толще.

— О Марджи, мне так жаль, ужасно жаль, но теперь все кончено, правда, кончено, и тебе нечего больше бояться. Барон Шерард — справедливый человек, он поймет, честное слово, поймет. Все, что требуется от тебя, — сказать правду. Не бойся, только не бойся, прошу.

Марджи отстранилась: темные глаза вновь наполнились слезами.

— Вы не понимаете, миледи. Он снова пытался изнасиловать меня, здесь, в своей конторе. Я начала отбиваться, схватила подсвечник и ударила его по голове, а свечи разлетелись по всей комнате, только все они были зажжены, и огонь перекинулся на занавески, и я пыталась… честное слово, пыталась… и не смогла потушить… и убежала… о, это было ужасно, ужасно!

— Знаю. Знаю.

Алек хотел было выйти из укрытия, но все же решил выждать. Джинни сама прекрасно справится.

— А потом появился сэр Эдуард, и ты еще больше испугалась.

— О Боже мой, да я еще никогда так не боялась!

— Понимаю. Ты была права, что сказала мне, Марджи. Я поговорю с его милостью и сэром Эдуардом. Ты пыталась защищаться. Теперь все будет хорошо. Ничего больше не бойся. Ну а теперь, почему бы тебе не подняться в свою комнату и не отдохнуть немного? Ты ведь очень устала, правда?

Измученная девушка молча кивнула. После ее ухода Джинни повернулась к мужу. Тот быстро выступил на свет.

— Ублюдок, — пробормотал он. — Никто из нас и не подозревал…

— Странно, не правда ли? Что мы скажем сэру Эдуарду?

— Только не правду, — задумчиво сказал Алек, — он, как истинный лицемер и ханжа, посчитает Марджи потаскухой и захочет выслать ее в колонии. Нет, я что-нибудь придумаю. Марджи ничего не грозит.

И он действительно придумал великолепную историю о том, как мистер Круиск проворовался и, боясь, что хозяин обнаружит подделки и подчистки в счетных книгах и отправит его в Ньюгейт, попытался бежать, но впопыхах случайно сбил со стола канделябр и погиб в огне.

Сэр Эдуард, далеко не дурак, понял, что дело нечисто, но сейчас, после третьего бокала превосходного портвейна, совершенно не стремился докопаться до истины. Если барону угодно так думать, то уж ему-то совершенно все равно!

Поэтому судья лишь благосклонно кивнул и вновь потянулся к графину с портвейном.

На следующее утро Алек долго искал жену, пока не узнал, что в последний раз ее видели идущей к конюшне. Было холодно, небо закрывали лохматые свинцовые тучи.

Алек ускорил шаг и остановился только перед крытой черепицей конюшней. Часть плиток разбилась и вылетела, в крыше зияли дыры. Здание явно пришло в упадок, и некоторые окна болтались на полуоторванных петлях.

Алек, нахмурившись, покачал головой. Да, много придется потрудиться, чтобы привести в порядок Каррик-Грейндж. Он открыл заднюю дверь, переступил порог и сразу увидел жену.

— Здравствуй, Джинни. Сэр Эдуард снова был здесь, и на этот раз пары портвейна больше не туманили ему голову. Он, похоже, сильно сомневался, что все правильно расслышал вчера вечером, поэтому и хотел убедиться при свете дня, что не ошибся. Я еще раз произнес свой замечательный монолог — никогда не подозревал, что во мне кроется талант прирожденного актера, — и теперь он отправился восвояси, довольный уже сознанием того, что барон Шерард не станет больше жаловаться.

Джинни опустила тряпку, которой протирала испанское седло Алека, и взглянула на мужа, вспоминая все, что тот вчера наговорил судье. Она заснула, так и не дождавшись мужа. Сэр Эдуард уговорил его сыграть в пикет и отправился в постель только после третьей партии. Алек не стал будить жену.

  149