77 
Она что-то сердито проворчала и снова опустилась на подушку.
— Ты научил ее слишком многому. — Когда Уриваль в ответ только пожал плечами, она разозлилась. — Она всегда ходила у тебя в любимицах. Ты помогал ей, учил, присматривал за ней…
— А разве ты вела себя по-другому?
— Я бы никогда не послала тебя к ней. Будь моя воля, женщиной бы ее сделал кто-нибудь другой.
— То же самое можно сказать и про ту ночь, когда ты сделала меня мужчиной. Она догадывается, что ты используешь ее, так же как я догадывался, что ты используешь меня… Я бы не затеял эту игру, если бы знал, что Сьонед окажется такой властной. Ты слышала, как она командовала?
— Когда она станет принцессой, то потеряет свою силу. Главным для нее станет Рохан, а не интересы фарадимов. Уриваль, это не то, чего я хотела!
— Мы всегда знали, что идем на риск. Но сознайся, никто из нас не подозревал в ней такую мощь.
— Ты слишком многому научил ее, — снова проворчала она. — Ты слишком заботишься о ней.
— А ты слишком заботишься о власти! — Уриваль поднялся, налил бокал вина, а затем продолжил, на сей раз более спокойно:
— Она очнется, как и Тобин. Я приставил Камигвен ухаживать за ней и Сьонед, а Оствеля послал успокоить Рохана и Чейна. Милар приказала слугам позаботиться о них.
Андраде снова попыталась сесть, на сей раз более успешно, и пригубила переданный ей Уривалем бокал.
— Как ты догадался, что в ту ночь у тебя была я?
— От кого-то Богиня скрывает правду, а кому-то раскрывает, — ответил он, слегка пожимая плечами. — Лучше скажи, что ты собираешься делать со Сьонед.
— Дать ей седьмое кольцо, конечно. Жаль, что я не захватила с собой шкатулку с драгоценностями, но надеюсь, по такому случаю Мил выделит мне что-нибудь из своих запасов.
— Сегодня Сьонед уже получила седьмое кольцо — словно аванс за демонстрацию своего искусства, — напомнил Уриваль.
— Чертов Рохан… — Она допила вино.
— Я имею в виду не столько Ролстру, сколько вассалов Рохана. Ты бы видела их лица!
— Ты хочешь сказать, что они испугались, как бы Сьонед не обратила свою силу против них? Будь они все прокляты! — Андраде швырнула пустой бокал через всю комнату.
Тот ударился о туалетный столик, а затем покатился по полу.
— Ляг и успокойся, — приказал Уриваль. — Будь у тебя побольше сил, ты бы проломила стену.
— Ты понял, что сделал Ролстра? — прошипела она. — Обычные шпионы его уже не устраивают. Он завербовал «Гонца Солнца».
— Но против его воли, Андраде. Это был крик души.
— Какая разница? Предатель есть предатель, кем бы он ни был. — Она долго смотрела на Уриваля. — Может, и хорошо, что ты так многому научил Сьонед. Пожалуй, ей это пригодится.
ЧАСТЬ 2. РИАЛЛА
Глава 10
Рохан решил путешествовать с меньшей пышностью, чем его отец. Многолюдные церемонии, которые нравились Зехаве, оставляли юного принца равнодушным. Посему свита и обоз, сопровождавшие его в Виз, были вполовину меньше обычного, и устроиться на ночлег не представляло особого труда. Скорость передвижения увеличилась ненамного, но зато принц мог окинуть взглядом весь караван.
Сухой кустарник холмов Вере сменился зеленью долины Фаолейна, и путешественники перешли границу Луговины. Привыкшие к вечным пескам, они замедлили ход, наслаждаясь зрелищем раскидистых деревьев, сочных трав и тучных нив. И люди здесь были совсем другие — сытые, розовые, без морщин от вечного солнца… Никто не скакал впереди Рохана с извещением, что их высочество вскоре проедет по этой недостойной земле, и не требовал убрать с дороги скот. Рохан даже радовался мелким задержкам: это позволяло ему поговорить с пастухами и крестьянами, которые чаще всего и представления не имели, что скромный молодой человек был хозяином всех этих лошадей и повозок. Его угощали парным молоком, свежеиспеченным хлебом, спелыми персиками, показывали застенчиво улыбавшихся детей, а восхищенные взгляды краснеющих девушек немало способствовали тому, что Рохан постепенно начинал обретать уверенность в себе.
В конце первого дня путешествия караван разделился на три части: впереди ехал Рохан с семьей и личными слугами, за ним — «Гонцы Солнца», а следом поспешали повозки со слугами и охраной. В мирной Луговине охрана была ни к чему. И если Рохан или Тобин кивали кому-нибудь из воинов, это было всего лишь знаком приветствия, который вечерами ставился на кон при игре в кости.
77 
