Последние отзывы

  22  

— Пожалуй, вальс мне нравится, — сказал он более мягко, — но широкая публика еще не приняла его. Вернее, этот танец не танцуют публично, в основном потому, что он не одобрен патронессой самого модного из ресторанов.

Видимо, ответ устроил Виолу, так как она ослепительно улыбнулась. Она часами тренировала лицевые мускулы и добилась заметного эффекта. По крайней мере Кенард, получив в свой адрес такую улыбку, начинал краснеть и заикаться.

Что касается Хока, то он сразу сообразил, что младшая леди Килбракен не слишком многое оставила на волю природы. Ее успехи в науке обольщения были пока еще невелики, но она не жалела усилий. Как-то сразу становилось ясно, что не пройдет и года, как она достигнет в этом искусстве сияющих высот, особенно если получит возможность регулярно практиковаться.

О чем же еще порасспросить эту юную плутовку? Беседа ведь только началась.

— Вы любите поэзию, Виола?

— Упаси Боже, нет! — воскликнула та с такой подкупающей искренностью, что Хок не удержался от улыбки. — Правда, Аделаида заставляла нас изучать некоторые поэмы, но я мало что из них помню.

— Фрэнсис занималась вместе с вами? — спросил он, хотя и очень в этом сомневался: кто мог заставить ее читать с таким слабым зрением?

Виола обольстительно улыбнулась и пожала красивыми плечами, думая о том, как поражен будет граф, если узнает, что ее сестра терпеть его не может. Разумеется, она не собиралась выдавать ему этот секрет.

— Фрэнсис не заставишь делать то, что ей не нравится.

— Понимаю…

Тот же взгляд на часы, украдкой. Как, неужели успело пройти полчаса? Вот радость-то! Можно было поставить галочку еще против одного имени.

После неофициального обеда с Виолой, Клер и леди Рут-вен Хок с помощью Граньона подобрал себе подходящий костюм для визитов. Это заняло минут тридцать. Еще через полчаса — именно столько времени потребовалось Виоле, чтобы отыскать пропавшую перчатку, — все трое уселись в экипаж Хока и отправились в гости.

Фрэнсис, расположившаяся на холме, с которого открывался вид на замок в целом, видела их отъезд. Как только экипаж скрылся из виду, она поднялась, отряхнула юбку, хорошенько потянулась и улыбнулась довольной улыбкой. Ей хотелось послать вдогонку насмешливый воз душный поцелуй. Слава Богу, до их возвращения было достаточно времени.

Она могла бы вернуться в замок и к завтраку, но предпочла задержаться у крестьянина, разбитая кляча которого страдала от гнойной раны на ноге. Перейдя на местный диалект, Фрэнсис подробно объяснила ему, что ветеринар может прочистить рану, но если в стойле по колено навоза, она неминуемо воспалится снова. Пристыженный крестьянин кивал и бубнил себе под нос оправдания.

Спустившись с холма, Фрэнсис направилась к замку в надежде пробраться незамеченной в свое временное обиталище — спальню Виолы. Самое время было обновить маскарадный костюм. Она была уверена, что ни Виола, ни Клер не выдадут графу ее тайны.

— Фрэнсис!

Проклятие! Разумеется, это был отец, от бешенства на грани апоплексии. Фрэнсис, однако, чувствовала такое внутреннее умиротворение, что без страха повернулась лицом к приближающейся грозе.

— Что, папа?

— Никаких «что, папа»! Все твои «что, папа» кончились раз и навсегда! Я натерпелся от тебя столько, что хватило бы на десять отцов, и намерен положить этому конец!

— Тогда бей меня, если считаешь нужным, — ответила она, глядя на отца без малейших признаков страха, — но знай, что это ничего не изменит. Я не покину «Килбракен» — и точка! Поступай как знаешь.

— И тебе не было стыдно, когда прошлым вечером граф Ротрмор аплодировал твоему балагану?

— Мне нечего стыдиться! А аплодировал он потому, что воспитание не позволит ни одному знатному англичанину заткнуть уши и убежать. Сплошная фальшь, вот как это называется!

Александр Килбракен молчал так долго, что Фрэнсис наконец встревожилась и безмолвно взмолилась: «Пойми же меня, папа!»

— Что ж, дочь, будь по-твоему.

Затем круто повернулся и ушел, но на сердце Фрэнсис легла непонятная тяжесть. Что-то он все-таки зате-вал, и она понятия не имела, чего от него ожидать.

Глава 4

На всякого мудреца довольно простоты.

Пословица

— Боже милостивый! Не ваша ли это сестра?

Хок отодвинул занавеску экипажа, чтобы Виола могла бросить взгляд наружу. Выглянув, та на миг оцепенела, потом засмеялась высоким неестественным смехом:

  22