очень нудно 
123 
— Благодарствую, колдун! — быстро поклонилась девка. — Я потом… принесу чего-нибудь.
Она вернулась к коромыслу, подняла на плечо, двинулась по улице, поводя бедрами.
— Нет, чтобы в гости пригласить, зар-раза, — буркнул себе под нос Олег, поворачивая следом. — Хоть бы спросила, чего надо, с чем приехал?
В принципе, он предпочел бы какую-нибудь молодую вдовушку в хозяйки. С такими при ночлеге и общий язык найти проще, и отношение добрее, да и вообще… Однако объявлений: «Молодая вдова пустит на ночлег добра молодца» — никто в деревнях не вешает, а заговорам, как дом одинокой хозяйки вычислить, Ворон своих учеников не учил.
— Батюшки, гость дорогой! — От таких слов ведун нервно вздрогнул, однако из дома справа, вытирая руки о передник, уже торопилась молодая женщина в кокошнике. Замужняя, стало быть. — Здоров будь, батюшка.
Не доходя двух шагов, хозяйка низко поклонилась… Та самая, которую он у Ворона научил, как мужа вернуть. Просто, не деревня, а дом свиданий какой-то.
— Какими судьбами, батюшка?
— Да вот, ночлег ищу.
— Так заходи во двор, заходи! Такому гостю двери всегда открыты. — Женщина отобрала поводья и повела коней к себе во двор.
— Вернулся, стало быть… — сделал вполне резонный вывод ведун.
— Вернулся, — счастливо улыбаясь, кивнула хозяйка. — Иди в дом, гостюшка дорогой, раздевайся, отдыхай. Я лошадок твоих расседлаю да напою. Как муж из лесу вернется, так и снедать сядем.
— Спасибо на добром слове… — не стал спорить Олег.
В доме было тихо и спокойно. Крохотный румяный малыш посапывал в подвешенной к потолку колыбельке из выдолбленной половинки дубовой коряги. Это правильно — чтобы крепким вырастал. Вокруг пахло свежим деревом и мясным отваром. Стол, лавки, пол — все белело новизной.
— Вот и муженек приехал, — вошла хозяйка. — Сейчас дрова под навес перекидает, да и сядем. Я как раз крынку с мясом кабаньим открыла, как чуяла гостя-то…
Женщина ушла к печи, забрякала деревянной посудой. Вскоре хлопнула дверь. Вошел хозяин в распахнутом тулупе, скинул одежду, шапку на лавку, мгновенно превратившись из объемистого мужика в щуплого паренька, повернулся к столу… И Олег судорожно сглотнул. Рогдай тоже остолбенело замер, обнаружив сидящего на лавке ведуна, но быстро справился с собой, занял место во главе стола:
— Неси как есть, Голуба! Оголодал с утра, как волк бездомный. Неси!
Ели молча. Пироги с яйцом и капустой, сладкие булочки с медом и голубикой, ячневая каша с тушенкой, запили сытом.
— Спасибо, хозяюшка, — первым отвалился Олег. — Вкусно очень, да не могу больше.
— Всегда гостям рады. Может, меду хмельного из погреба принести?
— А как же, — моментально согласился хозяин, — неси.
Но едва женщина вышла из дома, он наклонился вперед и зашептал:
— Помоги мне, колдун, ты все можешь. Млада опосля заговора твоего глаз от меня отвести не могла, да токмо немощь мужская меня вдруг одолела неимоверная. Ничего не могу.
— Что-то по жене твоей не видно, чтобы без ласки скучала, — глядя прямо перед собой, как перунов истукан, ответил Олег.
— Да с ней-то все ладно выходит, — замотал головой Рогдай. — А как к Младе загляну — так и силы никакой нет. Сбежал от нее к Голубе от позора. Не знаю, что и делать, колдун.
— Послушай, друг мой, — продолжая разглядывать печь, поинтересовался Олег. — Коли тебе Млада так мила, отчего ты не на ней, а на Голубе женился?
— И не знаю, колдун. — Облизал деревянную ложку паренек. — Думал, любил безмерно. Да только на деле оказалось, Млада милее. Уж и не знаю, что за помутнение на меня от Голубы нашло.
— А может, не от нее? Может, после свадьбы наваждение появилось? Этак с полмесяца назад.
— Не-е… — замотал головой Рогдай. — Краше Млады никого в мире нет.
В этот момент хлопнула дверь, и разговор оборвался сам собой. Мужчины стали попивать мед, обсуждая близость весны, женщина захлопотала у печи. И только когда она ненадолго вышла к скоту с бадьей запаренной брюквы, паренек торопливо поинтересовался:
— Поможешь, колдун?
— Потерпи до завтра, — ответил Олег. — Все переменится.
Заплакал младенец. Прибежала Голуба, взяла его на руки, мерно покачивая.
— Спасибо за все, хозяюшка, — поднялся ведун. — Ты уж прости, пойду я на сеновал спать. Боюсь, дитятко твое тревожить меня станет.
— А не холодно будет?
123 
